Обыкновенный феодализм

«Трагедия в Кущевской — типичная народная жизнь», — написала в своем тексте Елена Токарева. По ее мнению, кубанская драма проросла как естественный результат самостийного устройства жизни глубинкой — не привыкшей к закону, а привыкшей к грубой силе крепких мужичков, под которых готовы ложиться «холопы».

Читать это, ясное дело, весьма неприятно. Однако если посмотреть окрест, то невозможно не увидеть, что кругом у нас правит не закон, не прецедент, не мнение присяжных, а какой-нибудь местный центр влияния. Именно этот самый центр и определяет, как решаются хозяйственные споры, кого признают виноватым, а кого нет, что легитимно, а что — ни в коем случае.

Оставим Москву и Санкт-Петербург, где перекрестные влияния центров силы переплетаются сложным образом и не сразу прочерчивается итоговая составляющая (но прочерчивается-таки!). Оставим двадцать-тридцать крупных городов, где хоть какие-то сдержки и противовесы есть: один силовик уравновешивается другим. Но что видно в провинции?

А то и видно, что есть там «сильные люди», определяющие, как течет местная жизнь. Порой эти люди заседают в органах власти, порой в бизнесе, но в таком случае власть у них карманная... И тут уже как сложится: может, местный сюзерен — человек вполне приличный и правит своими владениями относительно по совести, а может, совершенный отморозок — и тогда уже остается только бежать, если не хочешь, чтобы об тебя вытирали ноги.

Впрочем, наверное, от местного народа сложившаяся ситуация тоже зависит. В конце концов, это же из местных рядов выделяется «региональный вождь». Есть места, где беспредельщик у руля не окажется, а есть, где придется ко двору.

Опыт наблюдения за тем, что происходит у нас в садоводческих товариществах, ТСЖ и прочих ячейках формирования самоуправления показывает, что бессовестные жлобы, узурпирующие общие права, оказываются во главе самоуправления как минимум не реже, чем люди, пекущиеся об общем благе. И народных сил зачастую не хватает, чтобы дать по рукам таким руководителям — кому-то он родственник, кому-то сосед, а кто-то рассчитывает прикупить соседний участок вне очереди — и нечистоплотный глава такому человеку ситуативно удобен. До какой степени у нас не работают все органы власти, призванные регулировать отношения между разнообразными субъектами общественной жизни, описывать бессмысленно. Кто сам не ходил по эти гулким коридорам, тот все равно не проникнется, а кто ходил — и так прекрасно знает.

Лично на меня в прошлом году неизгладимое впечатление произвело высказывание руководителя Службы государственного строительного надзора и экспертизы, начальника управления государственного строительного надзора по Санкт-Петербургу господина Притулюка Леонида Леонидовича. К нему пришли журналисты по поводу принятия в эксплуатацию Росстройнадзором недостроенного дома. Сей ответственный господин, почесав затылок, изрек, что, наверное, все в этом доме на момент принятия в эксплуатацию было на месте, потому его и приняли. А потом оно, дескать, куда-нибудь делось — саморазобралось...

Если госчиновник может так отвечать, то тогда и на инопланетян можно кивать, и на снежного человека, почему нет? Степень безответственности всех органов по отношению к запросам простых граждан просто чудовищна — чиновники вообще не несут никакой ответственности за свои действия и никак не зависят от граждан. Все вопросы сильные мира сего решают между собой и, стало быть, если вы хотите чего-то добиться, то надо не к закону апеллировать и не к юристам, а к какому-нибудь «влиятельному лицу», которое свяжется с соответствующим ведомством и пролоббирует ваш вопрос... Что это, если не феодализм в чистом виде?

Сюзерены договариваются между собой, холопы могут лишь просить посодействовать в своем деле доброго барина. Система эта работает по одному принципу снизу доверху. Только наверху баре облачены официальными статусами и красивыми должностями, а внизу это крепкие хозяева Цапки-Цеповязы. Вот такое мы построили государство — совместными усилиями.

И обвинять в этом злые силы совершенно непродуктивно. Мы его сами построили, предполагая, что строим свободное демократическое общество с рыночной экономикой. Если верить нашему архистратегу-госстроителю Глебу Олеговичу Павловскому, то и для властей предержащих оказалось большой неожиданностью то, что получилось.

В середине октября в московском клубе «Цвет ночи» состоялась задушевная беседа на тему «стоит ли мастерам культуры сотрудничать с властью, и если стоит, то какова цена этого сотрудничества». В дискуссии приняли участие Глеб Павловский; журналист Олег Кашин (ныне находящийся в больнице); редакционный директор «Афиши» Юрий Сапрыкин; поэт и публицист Елена Фанайлова и саксофонист Игорь Бутман. Дискутанты сильно уклонились от заявленной темы, но сайт Openspace.ru щедрой рукой выложил материалы — интересные, в первую очередь, благодаря откровенным высказываниям архитектора-декоратора нашего государства.

Признавая, что никто во власти не понимает, что за государство в результате получилось, Павловский делится мыслями по поводу сложившихся корпораций и кадрового состава верхов: «Я считаю, что у нас никакого хода нет, если мы сохраним эти несколько корпораций, которые не просто применяют силу и приватизировали ее, а продают свои услуги, в том числе в политических целях. Я думаю, в ближайшее время мы столкнемся с их прямой активностью. Я уверен в этом. Я уверен, что в ближайшее время вы увидите то, что даже и не предполагали увидеть. Я думаю, что по мере приближения к 2012 году нас ждут и убийства, и крайне жестокие проявления насилия, в том числе и со стороны преступных кадров, которые содержатся в силовых структурах. Сами они не смогут с этим справиться, значит, нам придется им помочь справиться с этим. Либо можно отойти и уехать, эта возможность остается. А как иначе? Я вот не согласен жить с людоедами в одной комнате, а у нас в аппарате людоеды. У нас есть людоеды, причем в случае либерализации эти людоеды, сперва скормив вам самых безопасных из своего окружения, окажутся министрами, и дальнейшее даже не хочется себе представлять».

«Мне кажется, важно признать, что у власти нет ответа на вопрос, насколько далеко зашла деградация государства за эти двадцать лет в институтах, в кадрах, особенно в человеческой среде, в качестве среды», — возвращается он к той же теме, на другом витке обсуждения.

Когда дискуссия достигла апогея и уж совсем отдалилась от проблемы творца и власти, поэт Елена Фанайлова задала Павловскому совсем прямой вопрос: как же можно было в таком государстве, как наше, привести к власти человека из КГБ, разве неясно было, как это отразится на всей человеческой атмосфере общества, куда подтолкнет, кому и каким методам откроет дорогу? На что Глеб Олегович отвечает следующим образом: «Перед любым президентом 2000 года стояла бы задача втащить обратно в государство выпавшие из него ФСБ, милицию, армию. Они просто выперли их, и армию тоже, из своей жизни, и никто не знал вообще, что там происходит. Вот когда они вернулись, стало ясно, что с ними произошло за это время. Другой вопрос, что я, как и большая часть команды 2000 года, переоценивал готовность общества использовать новые возможности. Мы ожидали в очередной раз – мы еще в конце 80-х того же ожидали, – что теперь-то этот раскрепощенный социум проявит себя. Вот теперь, уже в единой стране, сливающейся, так сказать, в нацию, мы увидим такое… Но жидкость и фрагментарность общества оказалась выше, и это, конечно, непоправимый просчет».

Вот она, главная ошибка всех наших бесчисленных реформаторов и демиургов! Они идут от своих теоретических построений, навеянных знакомством с западными философскими концепциями, и никак не могут взять в толк, что любая система может быть построена только из определенных элементов. Отдельный российский человек остается terra incognita для людей, которые пишут планы развития страны. Эти люди не понимают, как он поведет себя в той или иной ситуации, где его сильные, а где слабые стороны и все продолжают примерять свои динамические модели развития на среднеевропейца, на котором они сидят хорошо. В результате у нас действительно происходит деградация человеческой среды. Люди по своим человеческим и морально-нравственным качествам стали хуже по сравнению с советским временем — и это показывают оценки самих людей, в том числе и в соответствующих опросах «Росбалта».

Но на фоне нарастающей деградации человеческого капитала не то что модернизация невозможна, само существование государства опять стоит под вопросом. И поверить в то, что, как обещает Павловский, «они с Медведевым» постепенно отожмут беспредельщиков и людоедов от власти (вы нам только помогите!) — как-то не очень легко.

Татьяна Чеснокова