Виталий Ишкельдин: "Макс приходил со школы, не разуваясь, обедал в прихожей и шел на тренировку!"

Наверное, самые преданные болельщики хоккеистов - это их родители. Они не осудят, если что-то не получается, радуются любым успехам. И нередко ездят на выезда, чтобы поддержать своих детей. Мы решили поговорить с родителями игроков, которые приехали на чемпионат мира в Хабаровск: а каково это - вырастить профессионального хоккеиста?

Виталий Ишкельдин, отец Максима Ишкельдина, хоккеиста сборной России и красногорского «Зоркого»:

- Наша мама, Галина Николаевна, серьезно спортом не занималась, а я выступал в лыжных гонках, выполнил норматив кандидата в мастера спорта. И Максим у нас начал заниматься спортом чуть ли не с рождения, потому я хотел, чтобы он стал профессиональным спортсменом. Поэтому начал развивать его способности с раннего детства. Так как сам я занимался индивидуальным видом спорта, а в то время, в 90-е годы, отношение к ним было совсем плохое, то решил выбирать среди спортивных игр, которые развиты в Новосибирске. Это футбол, хоккей, хоккей с мячом, волейбол и баскетбол. Футбол я отмел сразу, потому что считаю, что в Сибири нельзя научиться играть в футбол. Баскетбол я тоже отсеял, потому что там «на вершине» одни афроамериканцы, европейцу сложно пробиться.

Хоккей с мячом я тоже особо не рассматривал. Тогда в него играли в Сибири, в маленьких городах, - Абакан, Братск, Усть-Илимск, но в больших городах России он был не развит. Остались два вида. Макс пошел в шайбу, потому что туда набирали в более раннем возрасте, чем в волейбол.

Впервые я отвел Максима в ДЮСШ «Сибирь», когда ему было шесть лет, весной. Он попал в группу детей, которые были на два года его старше - 1988 года рождения, к тренеру Сергею Баженову. И что запомнилось: кататься Макс умел не особо по сравнению с более старшими ребятами. Но когда начали играть на часть поля, то… Точный счет не вспомню, но обе команды в сумме забросили 17 шайб, и восемь из них - Максим. После той тренировки тренер был в шоке!

А сейчас расскажу то, что, думаю, никто из родителей не станет повторять! Мы живем далеко от стадиона «Сибирь»: пять остановок до метро, потом от конечной до конечной, и еще три остановки до стадиона. И впервые Максим проделал этот путь самостоятельно, когда ему было 6 лет!

До 11 лет Макс не ходил постоянно на занятия к какому-то одному тренеру. Да, он ездил в СДЮШОР «Сибири», но только на ледовые тренировки, на «землю» он не ходил.

При этом я с ним сам занимался на школьном катке около дома, но, когда заливался лед на стадионе «Сибсельмаш», то по выходным водил Макса и туда. Он катался в одно время с группой ребят 1989-90 года рождения, и чуть ли не после каждого посещения стадиона их тренер уговаривал меня, что что пора сыну бросать шайбу и переходить на хоккей с мячом. Тем более что тут все рядом с домом! На что я только кивал, молчал и продолжал водить на шайбу. А когда Максиму исполнилось десять лет, я его отправил в спецкласс СДЮШОР «Сибирь». Макс походил немного, но вскоре я понял, что там с ним особо не занимаются. Я возил Максима в магнитогорский «Металлург» на просмотр, но там не срослось. Макс в детстве прошел через руки около тридцати тренеров, если считать все виды, легкую атлетику, которой он тоже занимался. Потом мы вернулись в Новосибирск, и я Максима отвел в LЮСШ «Заря», к тренеру Борису Анатольевичу Целищеву. Так он попал в хоккей с мячом.

Когда Максиму было двенадцать лет, и в школе было по пять-шесть уроков, то перерыва между школой и тренировками почти не оставалось. Мама Галина Николаевна вспоминает: сын приходил со школы, оставлял портфель, не разуваясь и не раздеваясь, в прихожей обедал! Потом брал сумку с хоккейной формой и ехал на тренировку. И так было постоянно. А когда еще подрос, то стал надолго уезжать из дома - на две недели, три… А мы стали ждать с ним встречи.

Сейчас мы тоже с сыном видимся редко: летом он приезжает в гости, но и тогда мы мало общаемся, в это время он живет у тещи. Ну, конечно, видимся, когда «Зоркий», где играет Макс, приезжает на игры в Новосибирск. Правда, мама на игры не ходит, потому что слишком сильно переживает. И еще: когда она приходила, команда Максима обычно проигрывала, поэтому она перестала ходить на матчи. Когда я стою на трибуне, то не нервничаю, так как понимаю, что от моих эмоций, переживаний ничего не зависит. Но если в Новосибирск приезжает «Зоркий», то я его поддерживаю, кричу, чтобы та команда знала, что и тут за нее болеют, что есть у нее здесь болельщики на трибуне… И иногда сам езжу на выезда - в Кемерово и Красноярск. Ну, и на чемпионаты мира.