Сегодня все научное сообщество страны объединено одной тревогой, вызванной принятием во втором чтении законопроекта «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
Не праздные вопросы
Этот законопроект был подготовлен в неординарном режиме секретности и внесен на рассмотрение ГД РФ в последнюю неделю ее работы перед летними каникулами. При этом было нарушено действующее законодательство о процедуре принятия подобных нормативных актов, предусматривающих обсуждение не менее чем в течение двух месяцев. Авторы проекта также не были названы.
Удивленное до шока научное сообщество в спешном порядке инициировало ряд поправок, но в окончательной редакции утвержденного во втором чтении закона осталась масса вопросов. В частности, какова судьба региональных научных центров, о которых в предлагаемом законе даже не упоминается и, похоже, их готовы уступить в обмен на более важные вещи, связанные с организацией науки, контролем за программами и средствами. Зачем же в свое время открывались эти центры, какова история их развития и значение? Для России с ее территорией это не праздный вопрос, особенно, в отношении Сибири и Дальнего Востока.
Форпосты научного знания
Сегодня в составе РАН работают три региональных отделения – Уральское, Сибирское, Дальневосточное – и 36 региональных научных центров (21 из них находится в составе региональных отделений РАН). Отделения и центры Академии наук не имеют истории «от Петра», они возникли после войны в период интенсивного освоения природных ресурсов. Кроме «научного сопровождения» определенных видов производства, на них была возложена очевидная «миссионерская» функция – они являлись интеллектуальными форпостами, поскольку в период послевоенной индустриализации, молодежи, собранной на великих стройках со всех концов страны, предлагались возможности для индивидуального роста и самореализации на уровне, сопоставимом со столицей. Академические учреждения были тесно связаны с территорией не только своей преобладающей специализацией, но и возможностями расширения знаний и организацией образования на новом уровне. К востоку от Урала исследования организовывались по самым современным направлениям – ядерной физике, биологии, науки о Земле, им сопутствовали экономические и гуманитарные институты, формирующие качество местных сообществ, человеческого потенциала. С помощью Академии формировались новые центры производства знаний, на нее опирались местные вузы. Это была целенаправленная политика государства, осознававшего геополитическую важность наращивания новых центров промышленной и интеллектуальной мощи в восточной части страны.
Иркутский научный центр
В числе других научных центров Сибирского отделения РАН Иркутский научный центр почти 65 лет способствует социально-экономическому развитию всего Байкальского региона.
Прибайкальская территория характеризуется наличием природных опасностей, в том числе повышенной сейсмической активностью. Нередки здесь ощутимые для населения подземные толчки, которые сразу же вызывают шквал телефонных звонков в Институт земной коры СО РАН – старейший из иркутских академических институтов. В настоящее время одно из его ключевых направлений в прикладной сфере сосредоточено на программе «Сейсмобезопасность Восточной Сибири», паспортизации зданий и сооружений Иркутска и Иркутской области, инженерно-геологических исследованиях в зоне водохранилищ Ангаро-Енисейского каскада.
Ведущим научным учреждением по проблемам Байкала уже много лет является Лимнологический институт СО РАН. Это научное учреждение выступает лидером среди экспертов по всем вопросам освоения ресурсов озера и байкальской природной территории. А вопросы задают не только ученые, но и органы власти, бизнесмены, местное население, многочисленные отдыхающие. Среди реализованных институтом инноваций – прокладка подводного кабеля в проливе Ольхонские Ворота озера Байкал, благодаря которому было сэкономлено более 100 млн рублей, а остров оснащен электричеством.
А Байкальский музей в поселке Листвянка? Все, кто приезжает в Иркутскую область, обязательно посещает это самостоятельное научное учреждение Сибирского отделения РАН в составе Иркутского научного центра. Музей выступает и как конечный элемент системы научных знаний о Байкале, и как современный центр экологического просвещения.
Можно продолжить примеры того, что наука стала неотъемлемой частью жизни Иркутска и области, перечислив практические результаты исследований каждого из 10 академических институтов СО РАН Иркутского научного центра, а также других входящих в его состав научных подразделений. Новые материалы и уникальные лекарства Иркутского института химии имени А.Е. Фаворского, долгосрочные программы развития ТЭК и инновационные технологии Института систем энергетики имени Л.А. Мелентьева, развитие информационно-телекоммуникационной инфраструктуры региона на базе разработок Института динамики систем и теории управления, новые технологии выращивания зерновых и овощных культур Сибирского института физиологии и биохимии растений и многое другое.
Создание многопрофильных научных центров РАН стало итогом четкого понимания того, что решать крупные задачи социально-экономического развития регионов невозможно без мощной, хорошо организованной и широко интегрированной науки. Есть объективно сложившиеся, востребованные как внутри научного сообщества, так и общества в целом, функции и обязательства организаций, которые сейчас называются региональными отделениями и региональными научными центрами.
Функции и обязательства
Прежде всего, это главные уставные функции по координации научных исследований и интеграции деятельности научных организаций. ИНЦ СО РАН содержит служебный аппарат президиума – коллегиального органа управления всей деятельностью центра. Президиум научного центра выполняет функции Ученого совета центра, а также принимает все важнейшие решения по развитию инфраструктуры Академгородка.
Постоянной функцией руководства Президиума является взаимодействие с органами региональной и федеральной власти. Когда нужна совместная работа нескольких институтов с привлечением организаций других ведомств, трудно представить, что кто-то это сможет сделать лучше, чем представитель всех иркутских учреждений СО РАН.
Примерами координирующей деятельности ИНЦ можно назвать разработку в 2011 году Стратегии развития минерально-сырьевого комплекса Иркутской области на средне- и долгосрочную перспективу с участием пяти организаций СО РАН, двух университетов и восьми геологических организаций Иркутска.
ИНЦ СО РАН является базовой организацией по проведению регионального конкурса проектов Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) – «Приоритетные научные исследования по проблемам озера Байкал и Байкальского региона». Конкурс проводится в соответствии с Соглашением о взаимодействии между РФФИ и правительством Иркутской области. С 2001 года в рамках конкурса профинансировано 173 проекта, 149 из них выполняли иркутские институты СО РАН.
ИНЦ способствует работе научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал, под эгидой которого рассматриваются основные экологические проблемы региона. Одним из самых значительных эпизодов деятельности совета стала борьба против реализации проекта прокладки нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» («ВСТО») в 2005–2006 годах.
Лимнологи, биологи, сейсмологи, геологи, энергетики, входящие в состав совета, выступили категорически против прохождения трассы нефтепровода по территории объекта всемирного природного наследия «Озеро Байкал». Ученые рекомендовали проработать альтернативные варианты трассы нефтепровода, в обход Байкальской горной области по территории Сибирской платформы. Предложенный Сибирским отделением вариант строительства был дешевле за счет снижения уровня сейсмичности территории, несмотря на некоторое удлинение трассы, а также позволял освоить северные территории Иркутской области и южные – Республики Саха (Якутия). Но главное, что в этом случае снимался вопрос об угрозе Байкалу. Академик Николай Лавёров, при тесном взаимодействии с советом, представил этот вариант Владимиру Путину, который и принял судьбоносное для Байкала решение.
Важным направлением деятельности ИНЦ СО РАН является развитие и расширение сферы научной деятельности в лице подразделений, которые еще не сформировались в отдельные институты. По такому принципу работает отдел региональных экономических и социальных проблем под методическим руководством Института экономики и организации промышленного производства СО РАН. В 2012 году совместно с Академией медицинских наук создан отдел медико-биологических исследований и технологий, который кроме выполнения фундаментальных программ нацелен на практическое совершенствование медицинского обслуживания населения.
Есть большая область совместной деятельности институтов, в том числе научного обслуживания, которую обременительно обеспечивать каждому учреждению самостоятельно. Так, с развитием науки используется все более сложное и дорогостоящее оборудование, что привело к созданию центров коллективного пользования (ЦКП) научными приборами. Байкальский аналитический ЦКП, состоящий из семи отделений, располагает оборудованием стоимостью более чем миллиард рублей. Им пользуются институты центра, вузы Иркутска и другие учреждения, в том числе иногородние. Организацией работы ЦКП во многом занимается Иркутский научный центр.
В состав ИНЦ СО РАН входят кафедры философии и иностранных языков для подготовки кадров высшей квалификации. Педагогическая работа сотрудников кафедр является специализированной с учетом научной деятельности обучающихся. В состав ИНЦ входят центральная научная библиотека, обслуживающая все институты, пресс-центр, освещающий деятельность всех институтов, общие метрологическая лаборатория и научный архив.
Региональный научный центр ведет хозяйственную деятельность, обеспечивает целостность и сохранность земельных ресурсов и находящегося в оперативном управлении имущественного комплекса. Поэтому содержит в своем штате квалифицированных специалистов в области строительства, энергетики и ЖКХ, никоим образом не отвлекая ученых от науки, что так беспокоит Минобр. И почему менеджеров научной отрасли надо менять на «эффективных менеджеров» от правительства, если профессиональный уровень тех и других определяется качеством образования и опытом их работы в данной отрасли?
А судьи кто?
Согласно законопроекту на территориях остаются самостоятельные институты, которые уже будут подчиняться не академии, а неким правительственным агентствам. Поэтому возникает вполне естественный вопрос, какие структуры должны обеспечивать координацию деятельности научно-исследовательских институтов? Далее, не ясна судьба общей научной инфраструктуры центров – кафедр, библиотеки, центров коллективного пользования. Разбросать все подразделения по институтам? Трудно представить преимущество такого решения. Надеяться на то, что координацию и интеграцию науки можно осуществлять на правах общественной работы, в рыночной экономике бесперспективно. Вариант правительства: вместо отлаженной организационной структуры РАН будут агентства с пока еще не определенными функциями.
Фундаментальная наука – особый вид творчества, она расширяет границы знаний об окружающем мире, ученые работают над тем, чего еще нет в школьных и вузовских учебниках. В науке важны последовательность и преемственность. Нужны научные лидеры и научные школы, которые формируются десятилетиями. Главным экспертом научных результатов может быть только само научное сообщество, организованное на демократических принципах. Это система различных ученых советов, международных комитетов, комиссий, конференций, научных объединений, где наиболее квалифицированные ученые своим большинством определяют значение полученных научных результатов. А для фундаментальной науки, с ее часто большим временным лагом до момента создания нового товарного продукта на базе полученных результатов, это трудная задача. Как пример, от первых лабораторных опытов до промышленного производства нового противотуберкулезного препарата «Перхлозон», одного из самых эффективных в мире, Иркутскому институту химии имени А.Е. Фаворского потребовалось 20 лет (Государственная премия РФ в области науки и технологий 2012 года присуждена академику Борису Трофимову).
Объединенные ученые советы региональных отделений по областям наук имеют ту «критическую массу истины», то есть большое число выдающихся ученых мирового уровня в данной области науки, которые способны оценить полученные результаты, способны сформулировать масштабные задачи научных исследований, организовывать комплексные проекты и программы с участием десятков научных институтов. На заседаниях президиума регионального научного центра регулярно заслушиваются доклады по основным направлениям исследований институтов, рассматриваются все выполняемые совместные проекты и программы.
Академия прошла через два десятилетия выживания в рыночных отношениях, потеряв целое поколение исследователей, но сохранив в целом систему форпостов и горизонтальных связей на обширной территории. Реформа, априори нацеленная на сокращение научного потенциала, фактически разорвет эту систему. Непродуманная оценка деятельности периферийных институтов убьет значительную часть из них, поскольку предложенная система оценки будет ориентирована только на учет публикации, в то время как целый ряд учреждений изначально ориентирован на конкретные задачи своих регионов – особенно это относится к институтам, занимающимися науками о Земле и комплексными проблемами развития восточных территорий. Все новые открытия, которых так ждет правительство, базируются на рутинной работе тысяч людей, двигающих мелкими индивидуальными и групповыми усилиями огромную массу информации и знаний об окружающем мире. Ряд таких институтов планируется передать профильным министерствам, но это будут уже не научно-исследовательские учреждения, а прикладные конторы, зависящие от текущих проблем своего министерства. Они будут оторваны от той самой массы знаний и информации, наработанной современной наукой, да и сама эта масса будет истощаться и сокращаться, и отставание от мирового уровня станет необратимым. А институты комплексных проблем, переданные в ведение регионов, по той же причине будут деградировать до положения конъюнктурных «аналитических и стратегических центров», коих немалое число и сейчас кормится вокруг исполнительной власти любого уровня.
Ломать – не строить
В настоящее время мировой центр развития перемещается в Азиатско-Тихоокеанский регион, и наличие таких интеллектуальных опор в восточных частях страны еще более актуально, чем в советский период. Правительством создано специальное министерство и принята государственная программа по социально-экономическому развитию Дальнего Востока и Байкальского региона, цель которой – способствовать закреплению населения на этих территориях. Программа много говорит о необходимости повышении комфортности проживания, снятия инфраструктурных ограничений для развития, создания новых рабочих мест.
Все эти вещи необходимы, но они недостаточны, потому что развитие территории нельзя представить без качественного человеческого потенциала, который формируется возможностью самореализации человека. В структуре Программы социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона есть отдельный раздел по научному и кадровому обеспечению государственной программы (Подпрограмма 10). Однако мероприятия, связанные с наукой, в нем попросту отсутствуют. Между тем именно наука на местах является стержнем, позволяющим формировать «инфраструктуру» знаний на основе расширенных возможностей образования и последующей карьеры в современных видах деятельности, характерных для информационного общества, создании новых производственных технологий и других сферах. Как сказал полномочный представитель президента в Сибирском федеральном округе Виктор Толоконский на годичном общем собрании Сибирского отделения РАН в декабре 2012 года, «там, где существует и развивается наука, оттока населения нет».
Сломать сложившуюся десятилетиями организационно-функциональную структуру РАН легко, но к повышению эффективности работы ученых это не приведет. Будет потеряна масса сил и времени на реорганизации, замену людей и т.д. Академия давно знает и говорит постоянно о тех проблемах, которые мешают ей развиваться.
Вот как определил одну из ключевых проблем академик Александр Асеев: «Мало кто в мире представляет, что наша наука сегодня находится в положении, когда ее пытаются развивать, не развивая. И упрек со стороны правительства в огромных затратах на академию неправомерен. В расходах государства на науку приходится не более 15%. Куда идут остальные средства? На слабые в научном отношении и «витринные» организации, которые берутся за сложные проблемы, не имея соответствующих научных школ и специалистов, делают презентации, пытаются участвовать в развитии регионов, проводят прочие подобные работы, словом, около науки кормится много деятелей с квалификацией, не соответствующей уровню задач».
Нет средств на приобретение современного оборудования, нет средств на социальные программы по закреплению молодежи в науке, нет средств на проекты, включая проекты класса «мега», которые предлагают ученые. Нужно усиление грантовой поддержки науки, развивающей конкуренцию, необходим анализ и модернизация других отношений в системе внутренней организации институтов и лабораторий, реальное стимулирование вузовской науки во взаимодействии с РАН и другие меры. Вот это главное! Но закон об этом ничего не говорит.
Эффективность российской фундаментальной науки, если ее рассматривать на единицу вложенных средств, несоизмеримо больше, чем даже в развитых странах.
Не министерские «реформы» обеспечат развитие фундаментальной науки, а те научные школы, которые исторически сформировались в Российской академии наук и сегодня являются лидерами целого ряда прорывных исследований.
Ослабление науки, снижение уровня ее координации и интеграции, несомненно, отрицательно скажется на всех сферах жизни регионов и государства в целом.
Автор: Игорь Бычков, Анна Кузнецова, Наталья Сысоева