Свою историю, свои свершения мы размечаем эрами, тысячелетиями, веками, поколениями. Не исключение и наш Забайкальский Север, прежде всего его земля каларская
В моей хронологической картотеке столкнулись два календарных рубежа: 1960-й и 2010-й. Даты круглые, разделенные пятьюдесятью годами, влекущие: что за ними, что между ними? Попутно шевелится мысль: ведь это как раз временной интервал, что мы в российских условиях отводим очередному поколению. Моя основная журналистика посвящена Каларскому району, Читинскому Прибамью. Смею утверждать: это пятидесятилетие для них оказалось самым динамичным, самым результативным, если говорить об экономике, об элементарном житье-бытье.
Уверен, поколение из этих лет можно похвалить, ему будут завидовать потомки. Сейчас оно уходит-отодвигается в историю, но у него есть право сказать: “Сделайте больше нашего!”. Это и хороший, уместный наказ, это и своего рода итог.
Итак, два календарных рубежа и полвека между ними. И два очень даже отличных района. В том было всего-навсего 2200 жителей, в этом, сегодняшнем, — без малого десять тысяч. А в промежутке каларская демография возрастала до 23393 только прописанных (зарегистрированных) граждан (1990 год). Факт, говорящий в пользу того, что у района были взлеты и падения, и их ему досталось немало. Но что он, такой скромненький в сравнении даже с нынешним, не говоря уж о взлетных, такой еще миру неизвестный, передавал новому поколению? Каким был старт этого поколения?
1960 год — один из тех, каковые нынешние политики называют предзастойными. Лицо района, образно говоря, уже определяют геологоразведка и ее ведущий объект — рудный Удокан. И, конечно же, основные события земли каларской связаны с ними. На сегодняшней “колокольне” только удивляться приходится, сколь много их было. Государственная комиссия по запасам СССР (ГКЗ) утверждает первые запасы удоканской меди, подтверждается оценка месторождения как весьма перспективного. Опираясь на это, Совет Министров СССР принимает постановление об ускорении геологоразведочных и проектно-изыскательских работ на Удокане. Согласно этому документу восстанавливается Удоканская экспедиция, нацеленная на интенсивную производственную программу. Верховный Совет РСФСР, намереваясь тоже помочь ей, относит Намингу к категории рабочих поселков, что для той геологии было чуть ли не уникальным актом. “О первоочередных мероприятиях по освоению Удоканского месторождения медных руд” — так называется изначальный документ Читинского обкома КПСС (по данному объекту), принятый тоже в тот год. Центральный Гипроцветмет разрабатывает технико-экономический доклад по этому освоению с разделом “Железнодорожный транспорт”.
Но до бамовских рельсов еще далеко, пока лишь разворачивается реконструкция автозимника Могоча-Чара, который обязан взять основную транспортную нагрузку на себя. Центральный Гидропроект приступает к первым исследованиям на Мокском створе Витима, где должна подняться гидроэлектростанция, ориентированная прежде всего на удоканское энергоснабжение. Не отстает от этих подвижек и наука, центральная и местная. Так, московский географ Владимир Преображенский выпускает сенсационную книгу “Кодарский ледниковый район”, Москва же публикует самые первые сведения о лавинной опасности района, а читинец Алексей Недешев выдает миру работу “Экономика Каларского района” — самую первую из большой серии подобных изданий. И все это, повторяю, лишь основные события из того стартового года. Было с чем вступать новому поколению в очередное пятидесятилетие. И, скажем сразу, оно не бездействовало, оно изо дня в день, из года в год стремилось продолжить дела предшественников, обогатить наследие, хотя на его долю достались так называемые застойные годы. Но в какой мере они были застойными для района? Во-первых, такого понятия здесь никогда не было, и даже сегодня оно принимается лишь применительно к Москве, ее сверхрадикальным политикам. Во-вторых, каларцы, вопреки центральному застою, опираясь на него, продвинулись за эти годы настолько, что вправе напутствовать очередное поколение: “Сделайте больше нашего!”.
Конечно же, во главе его свершений стоял Удоканский проект. А рядом с ним развивались и Катугинский проект (редкие металлы и земли), и Чинейский (медь, железо, титан, ванадий, платина и пр.), и Апсатский (уголь и газ), и Сакунский (сынныриты). Геологоразведка убедительно доказала, что для освоения этих минеральных гигантов в земле каларской вполне достаточно и строительных материалов в завидном наборе, и отличной воды. Это поколение также доказало, что малолюдный и крайне удаленный от центров и баз район может и строить. Начиная с середины 70-х годов он превращается в громадную созидательную площадку, став в 80-х первым в области по освоению капитальных вложений и строительно-монтажных работ. В это сегодня трудно поверить, но это было, было…
Здесь собиралось до тридцати тысяч рабочих и инженерно-технических работников, и они выдали стране и миру Байкало-Амурскую магистраль, полное значение которой нам еще предстоит оценить. Вдоль ее трассы, в местах, что считались медвежьими углами, выросли благоустроенные поселки Новая Чара, Куанда и Икабья, соединенные не только рельсами, но и довольно приличной автодорогой, линиями энергоснабжения и связи.
Наверное, надо признать ошибкой, что район 90 процентов своего населения сосредоточил на БАМе и у БАМа. Здесь он, прежде всего, и показывал свои возможности, временами забывая о существовании таких сел, как Неляты и Средний Калар, забывая о традиционных хозяйственных отраслях (оленеводство и охотпромысел), на которых зарождался и возрастал. Но этому находилось объяснение — почти все названные выше проекты (будущее района) прилегают, скажем так, к БАМу, к освоению которых и надо было готовиться.
Нет, не застойными годами был этот исторический отрезок времени для забайкальских северян, для выбранного нами поколения. Это поколение явило миру район, в корне отличный от доставшегося в наследие. Оно многократно и в разных вариациях показывало миру, прежде всего России, свои возможности и способности. Но его очень даже часто и лихорадило — то взлет, то падение, то взлет…. И не его вина, что многое и многое из планов и свершений “спущено на тормозах”, отдано в жертву разным перестройкам и реформам, навязанным Москвой. У знатоков каларской реальности нет никакого сомнения, что, не будь горбачевской перестройки, медный Удокан, к примеру, давно бы трудился на благо народа. Что, не будь последующих реформ и нашего несуразного рынка, была бы еще жива 330-километровая притрассовая автодорога Хани-Чара-Витим, а по новым рельсам Чара-Чина везли бы чинейскую руду и читкандинский уголь. Дожили до того, что богатейший в крае (а может, и в России) район “хлебает постные щи”, как сказал однажды наш губернатор, что район, могущий стать первым финансовым донором края, вновь с протянутой рукой. И все чаще возникают сомнения, сможет ли он хотя бы вернуться на утраченные позиции. На позиции, с которых выбранное нами поколение, подводя итоги своего маршрута, имеет право сказать: “Сделайте больше нашего!”.
Анатолий СНЕГУР, соб. корр.