Сотни иркутян ежегодно становятся жертвами карманников, а посадить вора почти невозможно
Старые московские оперативники часто вспоминают анекдотический случай с известным думским деятелем — генералом милиции Александром Гуровым. Когда-то он написал методическое пособие по борьбе с карманными ворами, получил гонорар и отдал его жене. Отправившись в магазин, она в тот же день в троллейбусе стала жертвой щипачей. Узнав об этом, тогдашний начальник Главного управления уголовного розыска страны, доктор юридических наук генерал Игорь Карпец, глубокомысленно заметил: «Никогда нельзя отдавать все деньги жене».
Сегодня в Иркутске карманники делают чуть ли не половину статистики по кражам. В прошлом году был зарегистрирован 961 случай, 537 из которых пришлось на Кировский округ Иркутска. Примечательно, что воры прибывают в столицу Приангарья не только из городов области, но и из других регионов России. Это осложняет и без того тяжелое положение с раскрываемостью подобных преступлений. Основными «местами работы» щипачей являются «шанхайка», крупные автобусные остановки в районе ж/д вокзала, политеха и «Чайки», на улице Трактовой. В спальных районах вроде Синюшки, Солнечного и Первомайского «отщипы» тоже случаются, но очень редко.
Шанхайская схема
— Китайский рынок — это головная боль отделения по борьбе с карманными кражами УВД по городу Иркутску, — говорит его начальник майор милиции Марк Степанов. — Всех карманников оперативники знают в лицо, но часто сделать ничего не могут, потому что старая поговорка «не пойман — не вор» в данном случае крайне актуальна.
На памяти Марка Степанова лишь один случай за несколько лет, когда щипачи получили более-менее серьезные сроки — по два с половиной года в колонии. Тогда удалось доказать, что это была группа лиц, действовавших по предварительному сговору.
«Шанхайка» в центре Иркутска стоит особняком. Здесь работают три устоявшиеся группы, в каждой из которых по пять-восемь постоянных членов. Это не какие-нибудь забулдыги в оборванных одеждах и с вечным перегаром, а вполне приличные люди, одетые в кожи и меха, на собственных автомобилях. Среди толпы они ничем примечательным не выделяются. И на глаз невозможно определить, что почти у каждого за плечами 5—7 судимостей, начиная с середины 1990-х годов. Они уходили на зону на полгода, полтора года и каждый раз возвращались по УДО. Среди прочих на барахолке трудится один примечательный персонаж — женщина 1972 года рождения, с оперативной кличкой Беззубиха. У нее пятеро детей и 20-летний стаж работы на «шанхайке». Милиционеры отмечают, что жизнь у воровки вполне сложилась. У нее есть квартира, машина, дети ухожены, няньки сидят, она всех кормит-поит. Однажды Беззубиху чуть не посадили, но выпустили за примирением сторон. Карманники хорошо знают в лицо всех сотрудников отдела по борьбе со щипачами. Более того, они знают модели и номера машин оперативников — не только рабочие, но и личные. Поэтому сворачивают свою деятельность при первой же опасности. Милиционеры признают, что их отношения можно назвать игрой в «кошки-мышки» — кто первым заметил противника, тот и победил.
Чужих щипачи на территорию рынка не пускают — местные строго блюдут периметр рабочего поля. Поэтому залетный карманник сможет украсть кошелек и телефон на «Шанхае», только если окажется хитрее и оперативников, и завсегдатаев. Однако одиночки об этом прекрасно осведомлены и стараются лишний раз туда не соваться.
Самые «урожайные» дни у щипачей случаются, когда на рынок едут оптовики из всех районов Иркутской области. Дважды в неделю к «Шанхаю» подходят автобусы с перекупщиками из Саянска, Тулуна, Усть-Ордынского и прочих городов, за товаром. Люди везут с собой десятки тысяч рублей. И иногда им приходится возвращаться домой ни с чем.
«Шанхайская» схема «отщипа» является классической. Например, в группе злоумышленников — 8 человек, двое или трое из которых умеют незаметно вытаскивать кошельки. Сначала зеваку окружают с четырех сторон, эти люди стоят «на стреме», называются они по-разному — вахи, шухера и прочие. В случае опасности (когда вокруг ходят сотрудники милиции или просто бдительные граждане, которые могут заприметить неладное) они подают сигнал втыковым (от слова «втыкать», то есть вытаскивать). Двое других подходят к будущей жертве — у них актерские роли. Они начинают давать советы покупателю, сами интересуются, идет ли им та или иная вещь, отвлекают пространными разговорами. В это время щипачи лезут в сумку и достают все, что нужно. Как правило, нужны лишь кошельки. Иногда — сотовые телефоны, если они того стоят.
После этого кошелек переходит по рукам сообщников. От втыкового — к актерам, от актеров — к шухерам, и так далее. Через несколько мгновений лопатник уже пуст. Оттуда изымаются все деньги и пластиковые карточки. Как правило, большинство людей оставляют на картах пин-коды, чтобы не забыть эти четыре цифры. Поэтому снять деньги с карты не составляет вообще никакого труда. Таким образом, покупатель еще не знает, что за минуту превратился в потерпевшего. Вернее, потерпевшей: щипачи предпочитают обрабатывать женщин, поскольку мужчины, как правило, значительно осмотрительнее и внимательнее.
«Вы обронили...»
Поймать щипача с поличным практически невозможно. Что ни говори, а ловкости рук этих людей позавидует любой пианист. Но бывает и так, что потерпевший в буквальном смысле хватает за руку карманника. Тогда кошелек или телефон отдают тут же, на месте. Раньше, бывало, жертву били. Но теперь это исключено — карманнику совсем не хочется быть привлеченным за нанесение побоев. Бывают и другие ситуации. Например, кошелек уже вытащили, отошли в сторону — и тут же заметили оперативника, идущего по своим делам. Тогда воры моментально возвращаются к жертве и отдают кошелек со словами: «Вы обронили...» Но даже если щипачей и задерживают, то, как правило, ненадолго. На это есть несколько причин.
Во-первых, у них хорошая защита в лице адвокатов. Как адвокаты они, может, и не самые высококлассные специалисты, но судебное делопроизводство знают на пять с плюсом, поскольку некоторые из них раньше сами работали в органах внутренних дел, а теперь открыли собственную практику. Они подмечают даже самые незначительные нарушения при составлении протоколов. Это позволяет тут же освободить задержанного. Другие адвокаты просто «сидят на окладе». Бригада воров может ежемесячно платить такому защитнику, но случая отработать абонентскую плату не представляется несколько месяцев. Зато после задержания он в считанные минуты оказывается в отделении, чтобы представлять интересы вора.
Во-вторых. Привлечь вора можно после того, как он уже распорядился украденными деньгами по своему усмотрению. И весь этот промежуток времени — от момента вытаскивания кошелька до траты денег — просто физически невозможно отследить и задокументировать.
Садки
Садки — это не название игры. Так оперативники называют карманные кражи на остановках общественного транспорта. Потому что они происходят на посадке и высадке из транспорта.
На остановках у иркутян «уходят» и кошельки, и телефоны в пропорции 50/50. Схема вытаскивания проста и понятна. Например, девушка разговаривает по телефону, ждет маршрутку. Маршрутка подходит, а девушка убирает трубку не в сумку, как обычно, а в карман верхней одежды. Если на остановке давка, а рядом с пассажиркой находится щипач, то с уверенностью можно сказать, что в транспорт она войдет уже без телефона.
Другая схема: карманники орудуют группами на остановках в часы пик. Когда подходит транспорт, кто-то из сообщников кидается к двери и искусственно создает маленькую давку, не пропуская людей в салон. Этих секунд всеобщего замешательства достаточно, чтобы подельник прощупал несколько карманов. Третьи работают внутри транспорта. Самые пораженные карманниками маршруты — это наиболее протяженные и людные: 80-й, 30-й и 14-й.
После похищения телефоны идут перекупщикам по бросовым ценам. Аппараты стоимостью в 20 000 уходят за 5000 руб., те, что подешевле, по куда меньшей цене. При этом в большинстве киосков никаких документов на мобильники не требуют. Не требуют и документов сбытчика — зачастую достаточно расписки от вымышленного имени. К слову, в центре Иркутска 58 точек скупщиков и ломбардов, где принимают все на свете — от фотоаппаратов до газонокосилок.
Рецепта нет
Универсального рецепта, как защитить кошелек от щипача, нет. Но случаев подобных преступлений регистрировалось бы куда меньше, если бы иркутяне больше внимания уделяли бдительности. Раньше, чтобы вытащить портмоне, щипачи резали сумки. Но подобные методы уже давно не практикуются — потерпевшие сами облегчают работу ворам. Например, на рынках. Часто можно увидеть, как женщина набирает пакет еды, а кошелек кладет сверху. Другие просто забывают портмоне и телефоны на прилавках.
«Не будьте беспечны, станьте бдительны — это лучшая страховка от статуса потерпевшего!» — в скором времени подобные призывы будут звучать в крупных торговых центрах, на рынках и в транспорте. Сейчас в УВД прорабатывается вопрос о внедрении таких простых и эффективных напоминаний в местах большого скопления иркутян. По-другому бороться со щипачами сегодня просто не получается.
Классификация воров-карманников
Ширмачи накрывают карман (ширму), портфель или сумку жертвы плащом, перекинутым через руку. Пока рука под плащом чистит клиента, свободная рука отвлекает внимание — жестикулирует, машет кошельком или газетой. Вместо плаща иногда используется большой букет цветов.
Трясуны работают в давке, чаще всего в общественном транспорте. Они прижимаются к «объекту» и начинают резкими, но точными ударами выбивать из внутренних карманов бумажник (владельцы «Паркеров» в автобусах и троллейбусах не ездят). Вся процедура занимает не больше минуты.
Писари режут карманы и сумки острыми предметами: бритвой или заточенной монетой, иногда — кольцом с заостренным краем. В этом случае кошелек выпадает сам. Среди писарей есть так называемые хирурги, которые используют для кражи скальпель. Рыболовы используют в своей работе рыболовные крючки. Часто рыболов действует в поездах, забравшись на верхнюю полку и запуская крючок в имущество нижнего соседа.
Щипачи, в отличие от предыдущих категорий карманников, выходят на дело целой группой и предпочитают массовые мероприятия — демонстрации, гуляния, рыночную торговлю. Пока одни щипачи отвлекают жертву, другие обирают ее карманы и сумки.
Марвихеры, интересующиеся лопатниками (бумажниками) состоятельных господ, особенно иностранцев, предпочитают киноконцертные комплексы, театры, дорогие рестораны, презентации.
Самый презираемый среди карманников вор — дубило (или дупло). Он похищает из хозяйственных сумок и авосек колбасу, хлеб, молоко и прочие продукты питания.
Алексей Соколов. Редакция благодарит пресс-службу УВД по г. Иркутску за помощь в подготовке материала.