Четыре десятилетия лежит между двумя датами: год 1969-й -- год
2009-й. Сорок лет назад состоялась первая постановка пьесы
Александра Вампилова "Старший сын" в Иркутском драматическом
театре имени Н.П.Охлопкова. Премьера была 18 ноября...
Порывшись в дальних уголках своей памяти, я извлекла
довольно яркие и живые картины этого давнего спектакля,
увиденного мною еще школьницей -- правда, уже позже, когда
он шел в репертуаре пятый или шестой сезон, и всегда на
аншлагах. Его постановщиком был режиссер Владимир
Симановский, художник -- Юрий Суракевич.
Сейчас трудно вспомнить, что именно удивляло и вызывало
интерес, но этот спектакль хотелось смотреть еще и еще раз.
Отчетливо помнится атмосфера, в которой жили герои и которая
естественным образом передавалась залу. Она была
притягательной, органичной, живой. Перед глазами было
несуетное течение времени, был доверительный разговор по
душам с нами, зрителями, был тот эффект, который мы называем
"как в жизни". Все покоряло своей достоверностью,
реалистичностью. А декорация была, как говорит художник Юрий
Суракевич, чисто настроенческой. "Денег на спектакль было
выделено мало, поэтому городить много было не из чего,
исходили из того, что есть. Но Вампилову мои эскизы
понравились, да и режиссер их одобрил", -- вспоминает
художник.
Декорация создавала ощущение легкости. Тонкие марлевые
занавески с цветущим багульником, квартира Сарафанова в
новостройке; рядом прилепился домик Макарской; поздняя
холодная весна. Финал был светлым и оптимистичным. Люди
выходили из зала и улыбались.
Актер Геннадий Марченко, игравший Васеньку, работал в
"Старшем сыне" с первой репетиции до самого последнего
спектакля. Вот что он рассказал о той давней постановке и о
своей роли:
-- У меня долго не получалось убедительно сыграть Васеньку,
который впервые опьянел. Я бился над ролью, но все было не
то. Александр Вампилов, принимавший тогда активное участие в
репетициях и видевший мои муки, как-то подозвал меня и
сказал: "Старик, ты вспомни собственные ощущения от первой в
жизни выпитой рюмки, ведь непременно возникнет чувство
легкости, беззаботности, даже -- желание летать...", Какая
точная и меткая подсказка! И сразу сцена пошла, приобрела
юмор, легкость, и с Сарафановым стало легче общаться. Совет
Вампилова всегда был точен, меток, всегда по существу.
"Старший сын" продержался в репертуаре 11 лет, с ним мы
объехали очень много городов, он был тогда своеобразной
визитной карточкой театра.
Сейчас в репертуаре охлопковцев снова "Старший сын", уже в
постановке Геннадия Шапошникова. Эта премьера состоялась в
сентябре 2007 года. Как и прежде, на него приходят зрители,
но это люди уже нового поколения, XXI века, дети и внуки
тех, что видели тот -- первый, легендарный спектакль.
Почему эта пьеса интересна, почему тревожит до сих пор и так
востребована сегодняшним зрителем?
-- Есть в ее структуре какой-то удивительный механизм, это
почти библейская история, -- говорил режиссер Геннадий
Шапошников на репетициях. Наверное, нет особого смысла
сравнивать эти две постановки, выискивая какие-то
особенности, недочеты или достоинства одного или другого.
Речь о другом. О том, что существует преемственность,
традиции, та культурная аура и память, которая сформирована
этой пьесой. Она питает, насыщает воображение людей
нынешнего поколения, берущихся за работу над этой историей.
Пространство камерной сцены режиссер Геннадий Шапошников и
художник Александр Плинт открыли и расширили до максимума.
Появился дополнительный воздух, простор, перспектива, но при
этом они приблизили зрителя к актеру, насколько это возможно
на камерной сцене. Действие идет почти глаза в глаза,
доверительно и даже интимно. Кроме квартиры Сарафанова, в
доме светятся окна придуманных режиссером персонажей --
соседей. В каждом окне своя жизнь, свои радости и печали,
потери и обретения, надежды и разочарования. Глядишь в эти
окна и думаешь: кто эти люди? Что их заботит, тревожит? О
чем их думы?
Вот человек в окне -- мается, решительно пытается бросить
курить, берет сигарету, нервно мнет пальцами, снова бросает.
В глазах тоска, мука и безысходность. Кто он? Почему так
страдает? А эта пожилая женщина в узком проеме окна с
кротким, печальным взглядом? Это глаза одиночества.
Вспомнился эпизод из "Калины красной" Шукшина, где
старуха-мать, откинув белую выцветшую занавеску,
вглядывается в даль, на дорогу, все надеясь увидеть силуэт
сына.
Режиссер Шапошников, делая пространство многомерным, "берет
на себя и ответственность" за то, чтобы сделать это
пространство для них не чуждым, обустроить его, обжить,
надышать воздуха. И добивается результата. Эти соседи
органично и естественно вписываются в "среду обитания"
двора, дают дополнительные акценты происходящему, активно
движут действие.
Юмористическая на первый взгляд ситуация обернулась
настоящим жизненным уроком. В Бусыгине просыпаются совесть,
доброта -- чувства, ранее им не востребованные и спящие. И
если бы не встреча с Сарафановым, эти чувства, возможно, так
бы и не понадобились ему никогда. Тысячи людей живут без
них, живут, словно с шорами на глазах. Душа закрыта, чувства
атрофированы. Полное равнодушие. Кто расшевелит, кто
разбудит, кто встряхнет, сбросит шоры? Кто заставит
посочувствовать, поплакать, пожалеть? Откуда берутся Викторы
Зиловы? Может, как раз из тех, кто не встретил в жизни своей
такого света и доброты, каким стал для Бусыгина Андрей
Григорьевич Сарафанов? Ведь не случись этой встречи, каким
бы был дальнейший путь Бусыгина?
При крайне уважительном отношении к вампиловскому слову
режиссер в этом союзе с автором рассматривает произведение с
точки зрения наших дней, дает почувствовать нерв времени,
его ритм, посмотреть на события сегодняшними глазами.
Все роли отданы молодым, кроме, конечно, Сарафанова.
Репетиции шли интересно, с увлечением, весело, без натуги.
Много шутили, бурно реагировали на чьи-то остроумные
реплики. На всех репетициях присутствовали актеры,
назначенные во второй состав и даже те, кто вообще не был
занят в спектакле. Был интерес, была какая-то удивительная
атмосфера всеобщей причастности к чему-то важному. Было
трепетное уважение к автору. Складывался спектакль про людей
и для людей. Про таких, как мы с вами. И та атмосфера тепла
репетиций перешла в спектакль. Я знаю зрителей, которые
приходят смотреть его второй и третий раз.
Хочу привести здесь письмо школьницы, сделав небольшие
сокращения и оставив его стилистические особенности:
"Ходили недавно в драмтеатр на "Старшего сына". Это была
обязаловка. Учительница пригрозила, что тем, кто не пойдет,
поставит пары, пришлось идти. Пошел даже Лешка. Сидим,
значит, в театре, прикалываемся, ждем начала, SMS-ки
отправляем тем, кто не пошел. Решили, что немного посидим
для начала, а потом с Танькой в темноте смотаемся. Действие
началось. Сначала не совсем все было понятно, я ведь первый
раз в театре, но постепенно появился интерес. Даже Леха
примолк. Решили посидеть до антракта. В антракте тоже не
ушли. Не сговариваясь, Танька и я решили, что теперь, даже
если будут уводить силой, уж точно не уйдем. Второе действие
смотрели уже совсем другими глазами и с другим интересом.
Нас все это как будто втягивало. Даже пока объяснить не
могу, но сильно нравилось.
В моей жизни случай был. Ночью пришел отец, мы еще не спали,
и привел с собой пацана, лет 12--13. Он проходил мимо
автостанции, она была закрыта на ночь, а пацан сидел на
скамейке один, с пакетом, замерзал. Он опоздал на последний
автобус домой в какую-то деревню. Отцу стало жалко, и он
привел его к нам переночевать. Мать как узнала, что тут
началось! "Сам где-то шляешься да еще тащишь с собой кого
попало!" Пацан понял, что из-за него скандал, ноги в руки и
ушел. Когда вышли в коридор, никого не было. Мне тоже стало
его жалко. Отец хотел помочь, пожалел, да вышло как-то все...
Чем-то эта постановка напомнила мне тот случай.
Спектакль кончился, мы с Танькой были вроде как не в себе,
как перевернутые с ног на голову, не могу объяснить это
состояние, сердце колотилось. Была большая радость, что мы
остались, вот были бы дурами, если бы ушли. Когда начали
артистам аплодировать, Леха всем приказал: "Хлопаем стоя!"
(его тоже зацепило). Мы встали, и весь зал аплодировал стоя.
Я надолго запомню этот поход в театр и этот прекрасный
спектакль, который начался как обязаловка, а закончился тем,
что я еле удерживала слезы (наши были вокруг). Пожилой
мужчина, главный герой, очень хороший человек, добрый,
честный, как мой папа, только не очень везучий, но я его все
равно люблю. И парень этот молодец, что стал его сыном.
Света Пономарева, 8 б класс".
Мне понравилось это письмо своей непосредственностью и
простотой. Школьница, впервые попавшая в театр, не
искушенная в театральных оценках и эмоциях, интуитивно
почувствовала душевное тепло, человечность этого спектакля.
Произошла взаимосвязь между этой девочкой и тем, что она
увидела на сцене, и возникла искра.
Эта история от Александра Вампилова -- вне времени и моды.
Каждое поколение найдет в ней что-то свое, отражение своих
мыслей, ситуаций. Театр всегда будет помогать нам
разбираться, где добро, а где зло, почему надо верить, что
жизнь прекрасна и что существует любовь, которая делает нас
счастливыми, а иначе ожесточится душа, почернеет -- и тогда
не жди от нее сострадания.
Лора Тирон,
<p align=right><a target=_blank href=http://politirkutsk.ru/view.php/904/1.php>специально для "Байкальских вестей".</a></p>