В прошлое воскресенье архиепископ Иркутский и Ангарский Вадим освятил нижний придел церкви Святого Харлампия. Напомним, восстановление храма ведется с 2006 года. Тогда его состояние было признано аварийным, и мало кто верил, что святое здание вообще можно спасти.
– Помню, бывший губернатор Борис Говорин создал комиссию из компетентных людей, чтобы исследовать этот храм, – обратился в тот день к верующим архиепископ Иркутский и Ангарский Вадим. – Когда мы пришли сюда, то увидели изнутри через трещины небо, а в одну из них я протиснулся и вышел наружу. Об этом сейчас трудно и помыслить. Мы прекрасно понимали, что нарушен фундамент. Теплотрассу, которая находилась рядом, часто прорывало, и вода лилась прямо на песчаник фундамента и подмывала устои, на которых зиждился этот святой храм.
Гастарбайтеры вместо реставраторов
Сейчас церковь не узнать: белые стены, медная кровля, колокольня, которой не было здесь многие десятилетия. И вот еще одна хорошая новость для верующих – в храме начались службы. Однако радостное событие омрачает следующий факт: проверяющие органы уверены, что как памятник храм утрачен. Восточно-Сибирское управление Росохранкультуры, сотрудники которого проводили в апреле 2008 года проверку церкви, пришли к неутешительным заключениям.
– По факту, проведена не реставрация, а реконструкция храма, – считает заместитель руководителя Восточно-Сибирского управления Росохранкультуры Сергей Костылов. – Ситуацию с объектом культурного наследия федерального значения Церковь Харлампия можно охарактеризовать так: при проведении работ пользователем нарушены требования действующего федерального законодательства об охране объектов культурного наследия.
А история вопроса такова. Проект реставрации Харлампиевской церкви еще на заре 2000-х годов разработало ООО «Научно-исследовательская проектная реставрационная мастерская «Традиция» при участии ОАО «Иркутский Промстройпроект». Он прошел экспертизу – и в начале 2002 года был согласован с Министерством культуры РФ. В 2006 году пользователем храма стала Иркутская епархия, взявшая на себя обязательство по выполнению ремонтно-реставрационных работ в соответствии с утвержденной научно-проектной документацией. Кроме того, она пообещала представить по окончании работ научно-реставрационный отчет в орган охраны объектов культурного наследия. Инвестором на тот момент выступал Фонд развития Приангарья. Но в марте 2006 года, распоряжением архиепископа Иркутского и Ангарского, ответственным за восстановление церкви был назначен священник Евгений Старцев, который пригласил для работы на объекте другую проектную организацию – ООО «ТМ «Улан-Удэ Архпроект».
– Далее события развивались следующим образом, – продолжает Сергей Костылов. – Застройщик отступил от согласованного проектного решения и изменил его, не имея на то законного основания. Начались работы по реконструкции объекта. А поскольку рабочая документация так и не была разработана ООО «Улан-Удэ Архпроект» и не прошла государственную экспертизу, надзор автором проекта «Традицией» не осуществлялся. С этого и началось нарушение федерального законодательства. Изменения, внесенные в проект реставрации, до настоящего времени не оформлены документально и не представлены нам на согласование. Священник Евгений Старцев взял на себя право принимать все решения по проведению работ на объекте особого статуса Церковь Харлампия, пользуясь тем, что надзор со стороны органов охраны не осуществлялся. Факты нарушения законодательства были выявлены лишь в первой половине 2008 года. Лицензированные организации из-за отсутствия проектной документации прекратили выполнение работ на объекте. На их место Иркутской епархией к работам были привлечены фирмы, не имеющие лицензий и использующие в качестве рабочей силы не реставраторов, а гастарбайтеров.
Приемке не подлежит
Органы охраны указали в своем заключении, что отделочные и другие внутренние работы проводились в храме до восстановления кровли. Много вопросов у них вызвала сохранность декора интерьеров и фасадов. Специалисты говорят, что для оценки степени ущерба, нанесенного памятнику федерального значения, необходимо провести освидетельствование выполненных работ. В частности, большой вопрос вызывает лестница на второй этаж, установленная возле входа в храм, – подобной конструкции никогда не было ни в Харлампиевской церкви, ни в других православных храмах.
– Главное условие при использовании памятников – реставрация без ущерба для объекта культурного наследия, – поясняет Сергей Костылов. – А здесь фактически проведен комплекс общестроительных работ, не имеющих ничего общего с реставрацией. Чтобы направить ситуацию в конструктивное русло, Иркутской епархии еще в 2008 году было предложено освидетельствовать выполненные работы на предмет их соответствия согласованной научно-проектной документации и представить в государственные органы охраны копию заключения госэкспертизы на рабочую документацию. Потом рассмотреть вопрос о наличии утрат предметов охраны и организовать историко-культурную экспертизу ценности здания. Ни одно из данных предложений не реализовано. Кроме того, выданное предписание в 2009 году не выполнено. Да, действительно, нам непросто вторгаться в ту область, которая де-юре отделена от государства, непросто не только выдать церкви предписание об устранении каких-либо нарушений, но и даже зайти на объект для составления соответствующего акта. Остается надеяться, что лица, взявшие на себя ответственность за восстановление памятника федерального значения, приведут все действия в законное русло. В настоящее время Церковь Харлампия не подлежит приемке. Здание документально и юридически невозможно ввести в эксплуатацию. Более того, на повестке дня стоит вопрос об утрате памятником историко-культурного значения и о выведении его из перечня объектов культурного наследия федерального значения. Отсюда неизбежен вопрос: кто понесет за это ответственность? Вспомните недавний пожар в Перми – и вам станет все предельно ясно.
Проект благословил Владыка
Однако не все в этой истории так просто, как кажется, ведь у тех, кто восстанавливал храм, – своя правда.
– Я настоятель в этом храме, по профессии – инженер-энергетик, строил большие электростанции. И вы думаете, что я смогу сделать в своем храме что-то опасное для людей? – комментирует ситуацию священник Евгений Старцев. – Церковь рушилась на глазах, трещины каждый день увеличивались на миллиметр. Нам предстояло решить: либо мы меняем проект и согласовываем его в течение нескольких лет, либо мы спасаем церковь. Мы выбрали последнее, и Владыка благословил нас. Если храм теперь исключат из реестра – не огорчимся. Мы ни от федерации, ни из других бюджетов не получили ни копейки, нам помогают обычные люди, которые ходят и будут ходить в эту церковь.
По словам Евгения Старцева, проект «Традиции» не устроил епархию по ряду причин. Во-первых, он предполагал установку храма на 136 резиново-металлических опорах.
– На мой взгляд – это инженерная амбиция, которую невозможно было осуществить технически, – пояснил священник. – Установка этих опор предполагает очень устойчивое состояние здания, а храм просто рассыпался. Кроме того, нормативный срок таких опор – 25 лет, а стоят они недешево – по три тысячи долларов за штуку. В итоге мы удешевили проект на 60% и провели дополнительные исследования здания, которые не были сделаны «Традицией». А фундамент подвели бетонный.
На вопрос, зачем же понадобилось изменять лестницу внутри храма, отец Евгений ответил:
– Изменили только четвертую часть лестницы. По проекту «Традиции» она была узкой и подходила к самой двери, что, на наш взгляд, небезопасно для прихожан. А у нас на Пасху собираются тысячи людей. Старый проект не предусматривал такой нагрузки.
Священник Евгений Старцев также утверждает, что храм достойно перенес и последнее землетрясение – на нем не появилось ни одной трещины. Кстати, до реконструкции их в церкви насчитывалось более 150, и на каждую завели личное дело и «лечили» индивидуально. А недавно было проведено ультразвуковое исследование стен, которое показало, что храм способен простоять еще не одну тысячу лет. Удалось сохранить и северный придел, который, по первоначальному проекту, предлагалось разобрать.
– Сейчас проект реконструкции храма находится в областной государственной независимой экспертизе, – добавил священник Евгений Старцев. – И все изменения в него согласовываются.
В общем, ситуация сложилась неоднозначная. Конечно, сравнивая изначальное состояние церкви и нынешнее, язык не поворачивается обвинять тех, кто ее восстанавливал. Однако требования законодательства об охране объектов культурного наследия и реставрационные нормы еще никто не отменял. В миру кесарю принято отдавать кесарево, на том и зиждится государство как институт. Но хочется надеяться, что заинтересованные в этой ситуации стороны смогут все же найти разумный компромисс.
Елена Орлова
Фото: Лариса Федорова