14 ноября завершилось десятимесячное судебное разбирательство, в котором Федерация хоккея с мячом России предъявила претензии к блогеру Владимиру Дёмкину. Суд удовлетворил все претензии истца ко всем пяти фрагментам текста, информацию в которых ФХМР посчитала несоответствующей действительности и порочащей деловую репутацию этой общественной организации.
Владимир Демкин:
- Ключевым моментом всего процесса явилось то, что ФХМР не предъявило претензии ни к одному факту из приведенных в моих материалах. Несоответствующими действительности, по мнению истца, оказались лишь моё мнение и оценки деятельности федерации, которые были основаны на этих фактах. При этом в экспертизе, на результатах которой были полностью построены претензии представителей ФХМР, в части определений чётко сказано, что «Мнение, в отличии утверждения о фактах, не может соответствовать или не соответствовать действительности». Вообще, судя по всему, экспертиза здесь сыграла решающую роль. Экспертиза была проведена по инициативе истца, его представители предложили свои вопросы и варианты компаний, где готовы провести лингвистическую экспертизу. Я сделал тоже самое. В результате, суд выбрал свой вариант экспертной компании, при этом в качестве вопросов к эксперту выступили все вопросы, предложенные истцом. Все мои предложения были отвергнуты!
В самих доводах и выводах эксперта мы нашли массу ошибок. И ходатайствовали о вызове эксперта в суд, на что имели право. Суд изначально удовлетворил ходатайство, но в конечном итоге после цепочки странных событий эксперта нам так и не дали допросить. Вопросов к эксперту была масса. Мы, имея огромное количество претензий, имели основания полагать, что просто поставим эксперта в тупик. Потому что в экспертизе мы обнаружили множество нестыковок.
При этом лингвистическая экспертиза не может давать вывод, является ли та или иная информация порочащей. Задача эксперта - только найти в тексте утверждения с отрицательной информацией относительно деятельности ФХМР. А установкой действительности, или недействительности той или иной информации должен заниматься суд, исходя из приводимых доказательств, которые находятся в открытом доступе. Эксперт действительно в тексте ни одно из утверждений не классифицировал как порочащее — он использовал термины «дискредитирующие» и «очерняющие» деловую репутацию.
Однако меня насторожило, что судья в своем резюме о результатах экспертизы сказала, что эксперт определил наличие порочащих утверждений.
Я сделал замечание по этому поводу. С моей точки зрения, в экспертизе присутствовали даже явные ляпы с точки зрения лингвистики. Так, одно высказываний эксперт ошибочно классифицировал как высказывание, несмотря на наличие в нём слов маркеров мнения суждения. Плюс к этому, сложилось впечатление, что кроме текстов самих статей эксперт не пользовался другими документами, которые ему были предоставлены, и трактовал отрицательность той или иной информации, исходя из собственных знаний. Так, например, негативным признан тот факт, что Борис Скрынник помогал искать деньги для одной из команд - но это не говорит о нем плохо, это его непосредственная обязанность!
Но задать вопросы эксперту нам не удалось. Её вызвали. Но сначала от эксперта пришло ходатайство о переносе: потому что она была в этот день в отпуске. На следующем заседании оказалось, что секретарь суда просто забыла вызвать эксперта! Заседание в очередной раз отложили.
Но и в третий раз эксперт так и не явилась на допрос. Открыли заседание, и нас попросили на перерыв, чтобы сделать запрос по е-майл у экспертной компании о причинах отсутствия эксперта. Ответа я не видел, но судья зачитала, что эксперт не может прибыть в суд сегодня в связи с сильной загруженностью на работе. Но это же и есть его работа! Судебный эксперт, который написал экспертизу, должен быть готов к вызову в суд! Несмотря на то, что что мы настаивали, чтобы эксперт все же прибыл, судья принял решение - продолжать без него.
Я воспринял решение суда достаточно спокойно, хотя, конечно, удовлетворение всех требований истца было достаточно неожиданным. Есть ключевые моменты, по которым мы никак не ожидали удовлетворения претензий. Потому что мы подготовили более чем убедительные доказательства.
На прениях я выступал минут сорок, мне кажется, что убедительно. Я повторил все наши доводы и доказательства, в числе которых было большое количество ссылок на материалы центральных федеральных спортивных СМИ, выдержки из интервью деятелей хоккея с мячом. Представители истца во время моего выступления в дискуссию не вступали. В коротком своем резюме сослались только на результаты экспертизы, факты не отрицали. Очень любопытное высказывание прозвучало от адвоката истца — якобы, если бы я просто перечислил факты, но не выражал своего мнения относительно них, то ко мне претензий бы не было. Получается, что ФХМР просто отказало мне в праве публично высказывать свое в цивилизованной форме и в рамках закона, без перехода на личности.
Интересная позиция ФХМР была относительно их ответственности за исчезновение клубов из чемпионата России. За время правления Скрынника уменьшилось количество клубов в Суперлиге с восемнадцати до двенадцати. В том числе на основании этого я высказал отрицательную оценку деятельности ФХМР. По мнению истца, ФХМР не имеет никакого отношения к работе клубов, и никакой ответственности за участие клубов не несет, взвалив весь груз ответственности на региональные федерации. При этом в ФХМР заявили, что не отвечают за деятельность региональных отделений, т. к. он являются отдельными юридическими лицами. Я обосновал свою позицию сразу с четырёх направлений.
Во-первых, я привел выдержки из Устава ФХМР, где четко сказано, что региональные федерации являются структурными подразделениями ФХМР. Исполком ФХМР может самостоятельно принять и исключить такие федерации из ФХМР. Региональные федерации ежегодно предоставляют в исполком отчет о своей деятельности. И ключевое: в Уставе четко прописано, что ФХМР осуществляет свою деятельность посредством региональных федераций — структурных подразделений. Т.е. не просто наблюдает, а именно осуществляет деятельность.
Во-вторых, в том же уставе в пункте 3.3.3 четко сказано, что в числе видов деятельности ФХМР - «содействие созданию в России клубов по хоккею с мячом, специализированных детско-юношеских спортивных школ, оснащению их необходимым оборудованием, материальной частью и
Оргтехникой».
В-третьих, я привел доводы, что просто спортивный клуб и клуб-участник Суперлиги - это разные вещи, тразличие в бюджете в десятки и даже в сотни раз. Региональные власти или спонсоры дают деньги целенаправленно на участие в турнире, который организуется ФХМР. Они хотят платить за участие в чемпионате России - в «раскрученном» чемпионате, который освещается в СМИ, о котором говорят по телевидению, много пишут в социальных сетях. В другом случае вкладывать деньги мало интереса. Ну, и важно, чтобы в этом чемпионате было прозрачное судейство, отсутствие громких скандалов. Если ничего хорошего нет, а скандалы присутствуют, то у региональных властей всегда есть выбор: какой вид спорта предпочесть, сделать приоритетным в качестве спорта высших достижений?
В-четвертых, я привел в пример конкретные решения ФХМР, которые, с моей точки зрения, стали прямой причиной отказа клубов от участия в чемпионате России. Когда в Высшей лиге объединили команды Сибири и Дальневосточной зоны, то команда «Урожай» из города Смидович, где население 4,5 тысячи человек, должна была добираться до Новосибирска, Краноярска, Кемерово, преодолевая почти четыре тысячи километров. В результате команда отыграла один сезон, осталась в долгах и вынуждена была сняться. А в этом году та же участь постигла другую команду из этого региона - «Надежду» из Биробиджана. Я считаю, что недальновидные действия ФХМР по объединению зон привели к сокращению числа команд.
Но, по мнению ФХМР, она за это не несет никакой ответственности. Сейчас их мнение закреплено в решении суда. Именно этот момент является ключевым. Я очень надеялся, что именно по этому пункту претензии ФХМР не будут признаны. Они не отрицали факт сокращения команд! Они отрицали свою связь с этим. С моей точки зрения, я привел достаточно убедительные доказательства этой связи. А сейчас, получается, никто не может возлагать ответственность на ФХМР. «Мы тут не при чем!» - четко сказали они.
В итоге суд постановил: признать фразы не соответствующими действительности и порочащими репутацию, удалить их, а также опубликовать опровержение. Плюс 20 тысяч - возместить судебные расходы. И это все исковые претензии. Я рад, что все закончилось — этот процесс отнимал много эмоциональной и физической энергии. Несмотря на заключение суда, морально и по сути я считаю себя правым. Естественно, все мои доводы будут опубликованы, и у читателей будет возможность сделать свои выводы. Может быть даже те, которые не совпадут с решением суда.