Министерство имущественных отношений Иркутской области, сформированное сравнительно недавно, до сих пор остается для СМИ неисследованной территорией. Тем интереснее было оказаться в рабочем кабинете министра – Михаила Карасева. По большому счету, об этом человеке в Приангарье знают только то, что сказано в его официальной биографии, выставленной на сайте правительства области…
«Лавровых венков ждать не приходится!»
Министр не скрывал, что ему нравится журнал «Иркутские кулуары». Быть может, поэтому он охотно «пошел на контакт». А еще… предложил нам с фотографом на выбор два сорта чая и кофе, процитировал фильм «О чем говорят мужчины» и выставил на стол столько конфет, что можно было вызвать диатез у целого детского сада. Чай был хорош, а вот конфеты не пригодились – разговор оказался интереснее, чем мы могли рассчитывать.
Не счесть алмазов в каменных пещерах
– Михаил Николаевич, стараниями ваших коллег из министерства финансов и депутатов Законодательного Собрания журналисты худо-бедно разобрались с областным бюджетом. Некоторые поняли даже, что такое дефицит и как с ним бороться. Не все, однако, понимают, как связано с бюджетом областное имущество. Да и сколько его вообще…
– Изначально государственное имущество используется для того, чтобы исполнять государственные функции, которые поставлены перед правительством Конституцией, федеральными и областными законами. Именно поэтому модная нынче постановка вопроса о том, что оно всегда должно приносить прибыль, – в моем понимании, ошибочна. Государство исполняет свои функции, в том числе и с использованием денежных средств и имущества.
Есть учреждения, которые просто исполняют те или иные функции органов власти: выдают пенсии и так далее. О каких доходах тут можно говорить? Между тем эти учреждения наделяются соответствующим имуществом: движимым и недвижимым. Это первый блок – вы можете назвать любой адрес, где находятся областные органы власти, и, если это не арендуемое помещение, то этим имуществом их наделило наше министерство. И все это имущество обязательно должно состоять на учете – и в установленные сроки амортизироваться, списываться и заменяться.
Второй блок – это имущество, находящееся в коммерческом обороте. Право собственности достаточно разнообразно, и если у государства остается неиспользованное имущество, то государство вправе им распорядиться, чтобы получить доход. Если бы мы говорили о частном собственнике, то он может использовать свое имущество любым способом: продать, подарить, использовать или даже сжечь. Госимущество – иное дело: наши действия очень жестко регламентированы федеральными и региональными законами.
Есть и третий блок вопросов – управление государственными унитарными предприятиями и пакетами акций. Вот это уже в полном смысле коммерческая тема. Именно здесь мы говорим: раз уж государство является собственником и вложило средства, то неплохо было бы, чтобы эти предприятия приносили доход.
Хотя у нас в области – как бы это помягче сказать? – настолько непростая во многих отношениях экономическая и социальная ситуация, что нам постоянно приходится обременять наши унитарные предприятия и акционерные общества социальными, некоммерческими обязанностями. Взять, допустим, Тайшетский район, где завалило снегом единственную дорогу в отдаленный поселок. Если мы дорогу не расчистим, то сама жизнь людей окажется под угрозой. У муниципалитета средств нет, и тогда – что делать! – приходит на помощь Дорожная служба. И так далее. Проще говоря, мы не можем думать исключительно о прибыли.
Лучше меньше, да лучше
– В свое время у губернатора Александра Тишанина было желание переселить все правительство в единый комплекс зданий, а имеющиеся здания – распродать или сдать в аренду. Есть ли сегодня похожие планы?
– На уровне идей такие планы есть, но я в своей работе часто сталкиваюсь с одной тенденцией: очень много идей, но очень мало путей их реализации. Сама по себе идея единого правительственного комплекса – неплохая, но она предполагает наличие в бюджете большого количества свободных средств. А у нас сейчас, напомню, дефицитный бюджет. В первую очередь перед ним стоит задача выплатить людям зарплаты, субсидии и пособия, передать все необходимое муниципалитетам и так далее. Пока идея правительственного комплекса виртуальна, но мы смотрим в будущее с оптимизмом.
Сейчас министерство имущественных отношений под моим руководством пытается внедрить идею государственно-частного партнерства в виде концессии. Хотя концессия является громоздким и не очень популярным во многих регионах России инструментом, но она хороша тем, что имущество всегда возвращается государству, и ни о каких «скрытых механизмах приватизации» речь не идет.
Пока концессия у нас непопулярна – она возлагает очень много обязанностей на инвестора. Намного проще взять у государства здание в аренду, попользоваться – и вернуть в полуразрушенном состоянии. Я уже сталкивался с такими проблемами: приезжаешь на объект, а там розетки вырваны и обои ободраны, светильники забрали и лампочки выкрутили. И арендатор нам просто заявляет, что все тут его, он сам все сделал.
Мы уже провели четыре конкурса в Усольском и Братском районах по объектам теплоснабжения. Это будет настоящая концессия, там будет строительство, и оно заложено в инвестпрограмму. Два конкурса провели в Иркутске. Их победителям предоставлены в пользование на 15 лет областные объекты, и один из них – памятник культурного наследия. Мы постоянно вывешиваем на сайте объявления, в которых информируем об объектах, которые разрушены или пустуют, и формируем очень жесткие условия на конкурс: чтобы инвестор не «соскакивал» и не шельмовал, а мы бы могли его контролировать. Я возлагаю на концессию большие надежды, и через два–три года (при определенных условиях) мы сможем получить конкретные результаты.
– Есть ли у области такое имущество, которое является одной сплошной проблемой?
– Я бы сказал, что это практически все имущество области. Ситуация очень запущенная. Мы взялись разбираться и обнаружили, что некоторые акционерные общества на грани банкротства.
– Не потому ли, что им приходится выполнять те самые социальные функции?
– В действующей экономической модели наиболее адекватной является схема, при которой существуют несколько конкурирующих организаций, способных выполнить те или иные работы. Было бы неплохо, если бы в области существовало хотя бы две–три организации (о которых было бы известно, что они могут справиться с такими функциями, а не просто однодневки, которые только деньги собирают), и они бы конкурировали между собой. И, с другой стороны, было бы хорошо, если бы муниципалитеты имели средства на оплату их работы. Сейчас же мы понимаем, что муниципалитеты деньги за работу Дорожной службе не отдадут – и приходится жертвовать рентабельностью, потому что задача спасти людей от снега действительно важнее.
Если смотреть с точки зрения бизнеса, то вопрос «А почему у ОГУПов или акционерных обществ такой маленький доход?» – правильный. А если смотреть с точки зрения государства, перед которым задачи стоят намного шире, то я бы с этим вопросом поспорил. Да, президент поставил задачу приватизировать государственные предприятия, и министр экономического развития Эльвира Набиулина перед нами этот вопрос поставила, но мы понимаем, что если немедленно все активы продать, то нет гарантий, что жизненно-важные функции будут выполнены. Поэтому мы идем пока на компромиссы.
– Вы отработали на посту министра первый год. Каковы основные ощущения?
– Первое и главное – ощущение какой-то… брошенности имущества. Вот работало все само по себе и работало. Кто-то приходил, что-то делал и снова бросал. Таким образом, предприятия отчасти «придушили», они балансируют на грани выживания. Совсем за грань они не вышли – областные предприятия все-таки, и если их угробить, поднимется скандал – но и не более того. Рентабельность невысока…
Сейчас мы все схемы вскрываем и видим при этом, что доходы-то очень неплохие прятались, только шли не в бюджет. Пока уголовных дел нет, но я не исключаю, что они будут. Есть дела, что и к уголовным не отнести, но с гражданско-правовой точки зрения – явно как у Ленина: «По форме верно, а по сути – издевательство». Мы сейчас пытаемся эти ситуации разобрать, порой идем на откровенный конфликт с руководством предприятий. Мы объявили всем: «Уважаемые коллеги! У нас началась новая эра, министерство будет вас очень тщательно контролировать, будет вас просить приносить прибыль. Если вы не хотите это делать – то мы никого не держим!».
Мы начали проводить балансовые комиссии. Практика сразу показала, что это очень полезная мера, причем часто сами директора говорят, что и они со своей стороны не могли пробиться на высшие уровни администрации области, варились в собственном соку и решали проблемы по мере собственного разумения. А тут вдруг их услышали!
В моем представлении, есть два способа управления имуществом: способ рантье – вложил средств и сидишь, ждешь проценты; и способ менеджера – жесткого и эффективного. Мы сейчас себя позиционируем как менеджера. И даже занимаемся несвойственными нам функциями – теми, которыми должен вообще-то заниматься директор предприятия. Но… надо «из болота тащить бегемота».
Опыт балансовых комиссий показал, что на ситуацию можно воздействовать быстро: если предприятию что-нибудь нужно – то министр здесь, я даю поручение, и это поручение тут же оформляется. Более того, мы приглашаем представителей других министерств, решаем вопросы совместно. На нас даже иногда обижаются, но результаты уже есть – областные предприятия начали выигрывать конкурсы (которые никогда не выигрывали) с большими суммами, уже повышается рентабельность, «белая» система договоров…
Чего греха таить – составлять отчеты, которые соответствуют всем правилам бухгалтерского учета, но не соответствуют реальности, умеют многие специалисты в нашей стране. Мы пытаемся с этим бороться и стали в договоры с директорами предприятий включать их обязанности по рентабельности предприятий – и ставим зарплату и премии в зависимость от размеров прибыли. У нас появился отдел оценки эффективности, который с первых дней выявил огромное количество нарушений – и речь идет об астрономических суммах. В 2009 году мы систему оценки эффективности создали, обкатали, а в 2010-м уже совершенствовали.
– А есть яркие примеры существенного прогресса в работе областных учреждений?
– В 2010 году хорошо себя показало «Облкоммунэнерго» – сравнительно хорошо. Еще осторожно назову Аптечную базу. Я бы все оценивал пока очень осторожно. Если взять плюс и минус, как в системе координат, то сейчас ближе к нулю – и это уже хорошо…
Шагом марш в ногу, шагом марш!
– Вы как министр какие методы управления, если не секрет, предпочитаете – из общеизвестных?
– У государства есть два основных способа воздействия: убеждение и принуждение. На мой взгляд, сначала всегда надо использовать убеждение, но если оно не срабатывает, значит – будем принуждать. Правда, принуждение, к счастью, еще не стало нашей визитной карточкой. За время моей работы мы успели создать некую идеологию и показали всем – мы заинтересованы в том, чтобы предприятия развивались. Это само по себе для многих стало революционным. Перед новым годом я собрал вот за этим столом всех директоров предприятий, и они говорят: нас никто никогда не собирал, мы знать друг друга не знали. Так, заочно, знали, что есть такое и такое предприятие, а лицом к лицу с руководителем никогда не встречались.
Как это все могло работать без взаимодействия? – вот что для меня удивительно. Будем теперь собирать их каждый месяц, чтобы делились опытом, искали варианты решения проблем. Эта работа – очень неблагодарная, потому что она связана с человеческими амбициями, если на кого-то жестко надавить – начинают бегать и жаловаться, мол, понаехали тут… Стискиваем зубы – и продолжаем работать.
– Ну, а как у вас строятся отношения с депутатами регионального парламента?
– Депутаты входят в состав всех советов директоров, и есть ряд проблем, в решении которых депутаты нашему министерству очень помогают. С предприятием «Искра», например, Геннадий Истомин, Нина Чекотова и ряд других депутатов очень активно отозвались на нашу просьбу помочь.
– А есть где-то в стране госпредприятия, которые являют собой, так сказать, пример?
– «Газпром». Неплохое с точки зрения экономики предприятие. А по регионам… В Екатеринбурге, например, очень жесткая политика по управлению госсобственностью – она сложилась исторически, там сильные юридическая и экономическая школы. В целом же для изучения опыта планируем весной встретиться у нас с представителями иркутской научной школы экономики, Санкт-Петербургского и Московского университетов…
– Появятся ли в Приангарье в ближайшее время новые госпредприятия?
– Сложный вопрос, и он, скорее, – к министерству экономического развития. Мы довольствуемся тем, что есть. Хотя не исключаю и развитие событий. У нас, например, было семь ГУПов, пришлось создавать восьмое – Облкоммунэнергосбыт. Просто Федеральный закон 36-ФЗ требует разделить сетевые и сбытовые организации. Создавали «с выкрученными руками», понимая, что шансов на нормальное развитие у него мало – рынок его не ждал и не нуждался в нем. Но если бы мы этого не сделали, нас бы разделили принудительно, а это было бы намного хуже.
– А… сокращение количества предприятий возможно? За счет тех же предбанкротных, остропроблемных?
– Перед новым годом Эльвира Набиулина собирала на совещание министров управления имуществом, несколько губернаторов там были, и поставила следующую задачу: ребята, у вас слишком много госимущества, надо от него освобождаться…
– Нельзя не вспомнить по этому поводу и прямое указание президента о том, что государство не должно быть владельцем заводов, газет и пароходов… И какова в связи с этим будет, например, судьба газеты «Областная»?
– Нельзя же все воспринимать буквально! Конечно, рано или поздно печатные издания должны стать частными. Но у нас есть необходимость публиковать официальные документы, и сразу возникает вопрос: а есть гарантия, что мы сможем это делать в частном издании? Иное дело, когда в некоторых регионах государство владеет несколькими СМИ, а то и подавляющим их количеством. И тогда уже со свободой слова там могут быть проблемы. В Иркутской же области, мне кажется, в этом отношении все в порядке.
– Но ведь когда критикуют ситуацию с «Областной», ссылаются на те времена, когда этого издания не было, а нормативные акты публиковались как раз в частном?
– Если я буду отвечать на этот вопрос, то это будет преувеличением моей компетенции как министра имущественных отношений. Не могу это комментировать.
Спокойствие, только спокойствие…
– А полномочий для исполнения ваших непосредственных обязанностей вам хватает?
– Да, полномочий вполне достаточно. Конечно, есть такой учебник «Государственное право Германии»… Так вот его авторы вывели некую тенденцию: любой государственный орган стремится к максимальному расширению своих полномочий. Но у нас ситуация другая: нам бы свои обязанности нормально исполнить. Например, земельная проблема не решалась многие годы, и наши робкие попытки что-то решить пока не стали системными. Но мы стараемся.
– Нет желания увеличить штат?
– Когда я пришел, то обнаружил странную ситуацию – работа была построена формально: нам принесли отчет, мы его посмотрели – а дальше не наша компетенция. И мы создали контрольный отдел и экспертно-аналитический отдел. И получили серьезный эффект от этого – в определенном смысле, даже неожиданный. Задача экспертно-аналитического отдела совместно с директорами предприятий сейчас – сделать из среднесрочных планов развития не пустую бумагу, а реальный документ, за исполнение которого в течение трех лет с директора будут спрашивать. Численность министерства, конечно, выросла по сравнению с Агентством имущественных отношений, но выросла и эффективность его работы. Сейчас у нас штат составляет 74 человека, но вот контрольный отдел даже при неполной численности провел 23 проверки и обнаружил огромное количество нарушений. Часть документов мы отправили в ОБЭП – и будем разбирать их уже с такими… правоохранительными последствиями. В нашем понимании есть у этих дел подобная перспектива.
– Вы же понимаете, что без последствий такая работа остаться не может, и, если судить по интернет-форумам, вы – один из самых критикуемых министров в области…
– Спокойно к этому отношусь. Во-первых, «на каждый роток не накинешь платок», а во-вторых, людей понять можно – многие просто не верят ни чиновникам, ни власти в целом. Поэтому мы стараемся на выпады – особенно те, что за гранью дозволенного, – не обращать внимания. Никуда от этого не денешься: управление имуществом – это практически всегда конфликт, всегда решение в чью-то пользу и автоматически – вопреки чьим-то иным интересам. И если за этими интересами – уважаемые, влиятельные персоны, то понятно, что критика может «зашкаливать»!
При этом, если речь идет об экспертных оценках, на которые иногда приходится полагаться, то всегда надо помнить, что есть разбег мнений… Вот кто-то, допустим, делает воздушный шар, а рядом стоят два «эксперта». Первый говорит: «Полетит!» А второй: «Не полетит!». И ты лично все равно должен предпочесть одно из этих мнений другому.
Так что у меня принцип простой: делать свое дело, а оценку, как известно, потом дадут те, в чьей это компетенции. Понятно только, что ждать лавровых венков точно не приходится. Такая специфика, или, если хотите, жанр работы.
Константин Дынин
СПРАВКА № 1:
В Реестре государственной собственности Иркутской области, по данным на 12 января 2011 года, значится 526 областных государственных учреждений, 8 областных государственных унитарных предприятий, 16 хозяйственных обществ, акции (доли) которых находятся в госсобственности. В оперативном управлении учреждений и органов исполнительной власти находится имущество балансовой стоимостью около 52,7 млрд. рублей.
СПРАВКА № 2:
В региональный бюджет от сдачи в аренду части имущества Иркутской области в 2010 году получено 98,7 млн. рублей, от приватизации – 6,8 млн. рублей (при прогнозном плане в 4,4 млн. рублей). Доход по дивидендам от акций составил 7,3 млн. рублей. Реализовано 14 земельных участков общей стоимостью 23,18 млн. рублей. В 2011 году планируется реализовать 53 земельных участка.
"Байкал24" Впервые опубликовано