11 октября премьера оперы Вагнера «Летучий Голландец», представленная на сцене Бурятского государственного театра оперы и балета, прошла при аншлаге. Cпустя семьдесят с лишним лет после написания опера поставлена в Улан-Удэ в рамках Года Германии в России под девизом «Вместе строим будущее». Поначалу общественность восприняла неоднозначно новость об этой премьерной постановке. «Почему именно Вагнер?» – интересовались люди. Не так уж много времени утекло с окончания испепеляющей и опустошительной войны.
Тем временем Минкультуры РБ всячески продвигало проект, который реализуется силами не только оперного театра, но немецких, московских и иркутских театральных специалистов. Сами руководители театра говорят, что постановка Вагнера в Улан-Удэ – это совершенно новый уровень, это выход в мировое культурное пространство, это значит «быть в тренде». При этом было и опасение, справится ли труппа с уровнем поставленных задач. В итоге 11 октября в зале негде было яблоку упасть. Сыграла роль новизна и интрига, вызванная новой международной постановкой.
Артисты вжились в роли
Зритель воспринял напряженно первое действие, окутанное вагнеровскими страстями: появление таинственного корабля Голландца, затяжная ария-монолог «Окончен срок» о тяжелой судьбе. Зал был словно в оцепенении. Голландец (исп. Намхай Мунхзул), одетый во все черное, торжественно произносил слова, облеченные печалью. Он просил смерти и избавления от страданий. Единственное, что может его спасти, это любовь верной женщины. Но он ее не нашел. И вот Голландец встретил норвежского капитана Деланда (исп. Бадма Гомбожапов), у которого есть дочь Зента (исп. Аюна Базаргуруева). Между мореплавателями сложились отношения по схеме «товар – купец»: в обмен на богатства Голландец может получить приют в доме Деланда, а также красавицу и преданную дочь.
Артисту Мунхзулу удалось убедительно сыграть роль вечного странника, скитальца и страдальца. Поневоле сочувствуешь тяжелой судьбе Голландца, хочется помочь ему утолить боль. Зритель задумался, сможет ли ему помочь Зента? Захочет ли она быть покорной воле отца?
Зента, как оказалось, уже давно влюблена в Летучего Голландца, вернее, в его портрет, что висит дома. И эта любовь похожа на сумасшествие. Зенту, увидевшую Голландца, не узнавали ни подруги, ни кормилица Мэри (исп. Оксана Хингеева). В Зенту был влюблен охотник Эрик (исп. Савва Хастаев), который молил Зенту быть с ним. Прозвучал дуэт Зенты и Голландца, полный трагизма и страсти. Трагизм шел от Голландца, который понимал, на что может обречь юную Зенту. Но Зента любила его до самозабвения, до самопожертвования. Эта страсть передалась и зрителю.
Такой же сильной, но безответной любовью любил Зенту и Эрик. Образ Эрика никого не оставил равнодушным. Внешняя простота простого парня подкупала зрителя, настолько убедительным было его пение, полное лиризма и драматизма. Зента согласилась выйти замуж за неизвестного ей Голландца, на котором лежала печать рока, которая могла погубить девушку. Наверное, это понимал охотник Эрик, но уберечь любимую не смог.
Развязка в третьем действии продемонстрировала смену настроений: переживала решительная Зента, молился и плакал Эрик, страдал Голландец... Все зависело от девушки, и Эрик сделал еще одну попытку завоевать любимую. Однако Зента осталась с Голландцем. В финале они ушли вместе, окутанные таинственной дымкой.
Зрителю же осталось задаваться вопросом: оставил ли в покое Голландца рок? Был ли он спасен любовью Зенты? И, возможно, Голландцу и Зенте еще предстоит прийти к покою, но не сейчас. Пока же на сцене царили страдания. И даже образ бури свидетельствовал об этом. И, взявшись за руки, герои сделали первый совместный шаг в пучину мук и любви. Зритель проводил героев туда, куда ведут дороги самозабвенной любви.
Самое главное, что создателям спектакля, оркестру и артистам удалось задеть за живое зрителя. Естественно, это что-то новое и местами не совсем понятное решение драматургического конфликта, но то, как это было сыграно и как преподнесено зрителю, вызвало большое уважение и к работе творческого коллектива, и к гению Вагнера.
«Рождение» Голландца
Существовало много вариантов легенды о Летучем Голландце, прежде чем Вагнер обработал их для своей оперы. По одной версии, основанной, по словам философов и ученых, сюжет основан на реальных исторических фактах: один убийца погрузил на борт своего корабля груз с золотом. Во время его плавания разразилась буря, и все порты оказались закрыты для этого корабля. Из предания, а также из суеверного страха моряков, что корабль этот все еще иногда можно видеть у мыса Доброй Надежды, что он всегда приносит несчастье. Со временем родились красочные подробности, в частности, что капитан должен постоянно играть в кости с дьяволом на заклад своей души, что раз в семь лет капитан может причаливать к берегу и оставаться там, пока не найдет преданную ему до самой смерти женщину, и множество других.
Немецкий поэт Генрих Гейне в 1834 году в своих «Мемуарах господина Шнабелевопского» вывел мораль: мужчина не должен доверяться женщине, а женщина – выходить замуж за мужчину-перекати-поле. А английский беллетрист Марриет Фредерик в 1839 году написал роман «Корабль-призрак» – еще одну историю о Летучем Голландце, легендарном корабле-призраке, обреченном бесконечно бороздить морские просторы.
Идея оперы пришла в голову Вагнеру в далеком 1838 году, когда он попал в сильнейший шторм по пути из Восточной Пруссии в Англию. Матросы были уверены, что все это из-за того, что на корабле находился Вагнер с женой. Ветер прибил судно к скандинавскому берегу у одной из рыбацких деревень. Эти события, видимо, и стали одной из сцен оперы. Возгласы матросов, которые звучат в опере, были, вероятно, впервые услышаны композитором именно там: эхо их голосов разносилось от утеса к утесу.
Вагнер в своем произведении довел легенду до космических масштабов. Он сравнивал Летучего Голландца с гомеровским Одиссеем и Вечным Жидом. Дьявола он отождествлял со штормом, а отказ от поиска преданной женщины он воспринимал как избавление от смерти. Версия легенды Вагнера затмила все другие.
В Париже, будучи в отчаянном положении из-за отсутствия денег, он продал сценарий задуманной им оперы директору парижской Гранд-опера. «Мы никогда не будем исполнять музыку какого-то неизвестного немецкого композитора, – объяснил ему директор Леон Пилле. – Так что не имеет смысла и сочинять-то ее». Получив 500 франков за либретто, Вагнер, тем не менее, отправился домой писать оперу. А Леон Пилле передал либретто композитору-дирижеру Пьеру Личу, чей «Моряк-скиталец» побил вагнеровскую оперу, будучи поставленным на сцене через три месяца. Вагнеровский «Летучий Голландец» не имел большого успеха и в Дрездене. После четырех исполнений он был положен под сукно в этом городе на 20 лет.
Забвение Вагнера
Вагнеровское произведение, да и сам Вагнер, конечно, не знали того, что война 1914-1916 годов, а затем и война 1941-1945 годов разделят Россию и Германию. Вагнеровское искусство оказалось за гранью этого раздела. Музыка и взгляды Вагнера стали основой нацистской идеологии. Немецкие бомбардировщики бомбили города Европы и России под музыку «Полета валькирий». А Вагнер стал любимым композитором Гитлера, который считал Вагнера своим духовным учителем: «На каждом этапе моей жизни я возвращался к Вагнеру». Если сравнить высказывания этих людей, можно увидеть, что они одинаковы по сути. Вагнер был уверен в том, что немцы предназначены для великой миссии, о которой другие народы не имеют представления. Немцы, по мнению Вагнера, являются наиболее цивилизованным народом на земле и что они имеют бесспорное право быть хозяевами мира. Неудивительно, что на творчество и на имя Вагнера в России был наложен негласный запрет.
Репутация композитора пострадала от нацизма. После войны немцам пришлось на протяжении многих лет скрупулезно очищать свою культуру от нацистского прошлого. Об этом свидетельствует стремление художественных руководителей придать вагнеровским постановкам новый смысл, ничего общего не имеющий с фашистскими традициями.
И вот Вагнер возвращается в Россию. Первая попытка знакомства Бурятии с произведением немецкого композитора удалась. Возможно, в дальнейшем бурятскому зрителю откроются и другие произведения немецкой и мировой культуры.
Дарья Федотова, «Новая Бурятия»