Две недели назад в нашей газете вышел материал «Без комментариев», в котором рассказывалось о том, как на руках у работников одного из банков города Читы умер мужчина.
«Скорая» приехала лишь зафиксировать его смерть минут через 30-40. Мы все в шоке. Если бы врачи успели приехать вовремя, мужчина, хочется верить, остался бы жив«, — рассказала тогда очевидица трагедии.
Реакция на эту публикацию, мягко говоря, шокировала журналистов газеты. То, что рассказали работники «скорой помощи», в другое время услышать бы удалось вряд ли. Видимо, накипело…
После того, как о беседе журналиста с рядовыми сотрудниками «скорой» узнало их руководство, настало время не то что удивляться — разводить руками.
Надоело!
— Надоело то, что виноваты всегда водители и врачи. На нас и с кулаками бросаются. Вот вы пишите, на сорок минут «скорая», якобы, опоздала. Так это, знаете ли, при нынешней ситуации еще нормально! Мы и на два, и на три часа опаздывали! — этот телефонный разговор состоялся на следующий день, после выхода номера. — Я вот второй год уже со своим прибором на вызовы езжу. Ответьте мне на вопрос: если денег в службе нет даже на приобретение самых необходимых аппаратов, люди, к которым мы едем, будут выживать? Нет, люди будут умирать.
В столь мрачную перспективу верить не хотелось. Потому и собралась прийти и посмотреть в саму службу: как там работается, и почему жизненно необходимую помощь люди очень часто не получают вовремя? Оказывается, искать ответ на эти вопросы сегодня сродни рассекречиванию важной государственной тайны. Неподготовленный заранее визит журналиста уж очень не понравился Татьяне Просецкой, руководителю «скорой помощи» в городе Чите.
— Я буду жаловаться на вас редактору. У вас будут проблемы со «скорой», — голосом Татьяны Аркадьевны пообещала телефонная трубка и возмущенно загудела.
Тревога начальства была вполне обоснованной: скрывать в службе экстренной медицинской помощи есть что.
Машины и бригады. Знак равенства?
По сводкам, ежедневно на дежурство по городу заступают около двадцати бригад. Логично предположить, что эти бригады работают единовременно, то есть у каждой бригады медиков, простите за упрощение, есть водитель и исправная машина, НО…
Во дворе за гаражом «скорой» стоят пять машин. Впрочем, некоторые из них и машинами назвать сложно — страх на колесах. Или без колес. Стоят ли эти металлические каркасы на балансе предприятия, выделяются ли на их обслуживание деньги, и включаются ли эти «летучие голландцы» в число выходящих на линию машин — узнать не представилось возможным. Зато в гараже в момент моего визита четыре, якобы, вышедшие на смену машины были не на ходу.
— Бывает, что на одной машине за сутки дежурит несколько бригад: сначала поездит одна, потом они идут в комнаты отдыха, а на машине работает другая бригада, — рассказывают работники.
Вы, к примеру, думаете, что по городу ездят пятнадцать машин «скорой помощи», а на самом деле — всего одиннадцать. Чувствительная разница, не правда ли? Если еще учитывать, эти машины обслуживают не только Читу, но и близлежащие села. Поступает «сложный» вызов из Ивановки, туда уезжает реанимационная бригада, единственная в штате. В этот момент что-то случается в Чите. И вместо реанимации на место, в лучшем случае, приедут гинекологи, педиатры или врачи общей бригады.
А на весь Читинский район, говорят сотрудники, вообще приходится одна бригада. Только вслушайтесь — на весь район!
Случайно, проходя мимо комнаты, где дежурные принимают вызовы, я увидела листок очередного вызова. Время поступления вызова — 10:18, время передачи вызова — 10:18. Смотрю на часы… 10:15. Прошу взглянуть на часы нескольких сотрудников — то же самое. То есть женщина, к которой бригада вроде как уже выехала, еще только собирается набрать «03»?
«Скорой помощи» нужна реанимация
Заходим в ремонтное отделение, где стоит несколько машин, нуждающихся в скорой — теперь уже технической — помощи. В воздухе — промозглая сырость. Потолки гаража изъедены плесенью, пол просел, потолок повело. Его пришлось подпереть тремя металлическими колоннами — чтоб не рухнул. Помогут ли эти столбы, если здание однажды не выдержит?
Водителям «скорой» вообще нужно памятники при жизни ставить: взрослые мужчины, которым приходится и больных переносить, и видеть многое, зарабатывают по шесть-семь тысяч в месяц. Это главы семейств, выходящие на дежурства и днем, и ночью, отдавшие работе на станции много лет.
А в комнатке, гордо именуемой «слесарным» цехом, с потолка на подключенные к электричеству станки льется вода. Для того, чтоб станки окончательно не промокли, их закрывают полиэтилиэном. В шкафу для инструмента на полках после дождя — лужи, а батареи украшены гнилостной бахромой плесени. Даже элементарного душа на станции нет.
— Отряхнулся и поехал на следующий вызов, — шутят тут.
В нескольких комнатках отдыха — люди работают сутками — продавленные кушетки с разорванным дермантином и жуткого вида, почти черные, засаленные, подушки.
Волшебное слово VIP
Неужели главы города — те люди, от которых напрямую зависит и оплата труда работников «скорой», и контроль за временем обслуживания населения, и состояние разваливающейся сегодня службы в целом, — не видят того, что происходит? В конце концов, они же тоже люди, и также нуждаются в помощи медиков, как и все мы.
— Бывает, нас по рации предупреждают: «VIP», то есть как бы и обслуживание другое, — проговариваются работники «скорой».
Разве могут такие клиенты ждать «скорую» по два часа?
Юлия Скорнякова,
<p style='padding-right:18px;' align=right><a target=_blank href='http://www.extra-media.ru/extra/health/?id=1284'>"Экстра"</a></p>