Научный сотрудник группы палеолимнологии Лимнологического института СО РАН кандидат биологических наук Константин Евгеньевич Вершинин и заведующий лабораторией элементного анализа кандидат химических наук Евгений Павлович Чебыкин были участниками 55-й Российской Антарктической экспедиции на научно-исследовательском судне «Академик Фёдоров». Свои путевые заметки Евгений Павлович любезно предоставил редакции. Предлагаем вашему вниманию отрывки из них.
Из Кейптауна, 9 декабря 2009 г.
4-го декабря вышли из Кейптауна к берегам Антарктиды. «Ревущие сороковые» широты проскочили весьма тихо, почти без качки. В день проходим примерно 330 морских миль. Начали попадаться айсберги.
На судне есть сауна, спортзал, в котором только теннисный стол и неисправный велотренажёр, поэтому я периодически бегаю трусцой по палубам судна — всего их 9. Наша каюта 4-х местная, достаточно комфортная, живём здесь мы с Костей, Виктор Викторович Полькин из Томска (он собирает аэрозоль на фильтрах) и Игорь Сергеевич Прутенский из Троицка (изучает ионосферу).
Готовимся к встрече с Антарктикой — проверили навигационное оборудование, сделали некоторые доработки для пробоотборника.
К ледяному континенту, 15 декабря 2009 г.
В воскресенье 13 декабря был солнечный, очень яркий день, открытая вода сменилась на ледовое царство — от почти сплошных ледовых полей до отдельных льдин. Айсберги стали попадаться регулярно. Несколько часов проторчал на палубах с фотоаппаратом и биноклем (научился фотографировать через бинокль) — очень экзотическая природа. Нас почти с самого начала сопровождали разные птицы. Насчитал пять разновидностей. По словам Кости, многие из них почти всю жизнь проводят в полёте — и едят, и спят в полёте, садятся только для вывода потомства. В общем, целая банда птиц постоянно следует за судном в поисках более доступной пищи. Вечером заснял заход Солнца, которое, впрочем, вышло уже спустя пару часов — в этих широтах в это время сумерек почти не бывает.
На следующий день льдины стали побольше и потолще. На них — пингвины (вид Адели, небольшого размера). Меня удивило, что они стали встречаться весьма далековато от Антарктиды (66?ЮШ, 76?ВД), впрочем, для них, где пища, там и Родина. Пингвины достаточно любопытны, и не очень-то боятся судна — можно было видеть их важно разгуливающими даже на близких льдинах.
На судне жизнь размеренная и ленивая. Трудновато приспособиться к смене часовых поясов — переводим время на час вперёд каждые 2 дня, поэтому спим всё дольше, как правило, до обеда, который у нас по судовому времени наступает в 11:30. Я, впрочем, подвиг совершил — почти закончил сшивку ICP-MS данных по элементному анализу кольцев деревьев.
Температура воды и воздуха держится около нуля градусов с небольшим заходом в минус, но ветер бывает чувствительный, так что на палубе долго стоять неприятно.
Сегодня ночью (15 декабря) подошли к континенту и встали на рейде в 20 км от берега между австралийской станцией Дэйвис и нашей Прогресс. Намечены вертолётные операции. Находимся в ожидании высадки на берег.
Станция Прогресс, 21 декабря 2009 г.
Первую группу «научников-сезонников» (тех, кто остаётся на несколько месяцев) и зимовщиков (на более длительный срок) высадили вертолётом 15 декабря (из-за припайного льда судно не смогло подойти к берегу). Их поселили на втором этаже недостроенного жилого корпуса, который начали сооружать после того, как сгорел старый в прошлом году. Погорели из-за старых неисправных масляных обогревателей, лишний раз подтвердив поговорку о том, что скупой платит дважды. Теперь большинство зимовщиков живёт снова в балках — самодельных или привозных домиках типа «вагончиков».
Из-за габаритности нашего груза нас высадили большим вертолётом (МИ-8) на следующий день и сразу же с оказией на вездеходе отправили на озеро Прогресс — мы едва успели взять посуду для отбора водных проб. Надо сказать, что во время стоянки судна главными являются разгрузочно-погрузочные работы, от которых во многом зависит жизнедеятельность станции в зимовку. Так что выполнение тех научных программ, которые связаны транспортной поддержкой, в это время осложняется. Мы пожалели, что не взяли с собой квадроцикл — были бы практически ни от кого не зависимы. Однако программу работ выполнили, а по водным пробам даже перевыполнили — вместо намеченных 2-3 озёр опробовали 5, благо, что большинство из них расположено недалеко от станции. В это время все озёра были подо льдом, толщина которого составляла около 2 м, по берегам многие начали оттаивать. Для отбора кернов пришлось бурить лунки. Для палеореконструкций эти керны малопригодны, поскольку из-за льда у нас не было возможности сделать батиметрию и акустическое зондирование осадков, чтобы определить наиболее благоприятное место бурения. Фактически работали вслепую. Как правило, верхние 20-30 см керна — биоматы, за которыми следует плохо сортированный терригенный материал, который при подъёме керна большей частью вываливался из трубки.
Когда нас привезли на озеро Прогресс — наиболее перспективное для палеореконструкций (согласно предыдущим данным), сначала не мог понять, где же оно. Нам объяснили, что как раз на нём и стоим, и посмеялись: «И где же вы на своём катамаране собираетесь ходить»? В большинстве случаев озёра окружены небольшими горами (метаморфические породы), которые подступают вплотную к берегам. Скорее всего, такая ситуация неблагоприятна для палеореконструкций, поскольку не исключены селевые сходы, а озёра слишком малы и неглубоки. В большей степени, мне кажется, озёра представляют интерес для биологов и гидрохимиков. Вода в мелких озёрах, скорее всего, стратифицирована, а придонный слой восстановлен, судя по запаху сероводорода. Некоторые образцы биоматов мы заспиртовали. В последний день пребывания на станции ходили по горам в районе австралийской сезонной станции Law в поисках скудной растительности — мхов и лишайников, образцы которых собрали для биологического и элементного анализа. По возможности сбор растительности и фирна-снега будем производить на каждой станции.
Конечно, за то малое время, которое у нас было, трудно что-либо толком рассмотреть и понять. По-хорошему нужно оставаться на станции на сезон. Однако общее впечатление от природы потрясающее — всё равно, что на другой планете побывать. Горная местность очень живописна, хотя и лишена растительности: озёра, снежники, виды на море с айсбергами. Под ногами россыпи гранатов, которые мелкими вкраплениями и друзами торчат практически из всех пород. Мы с Костей заболели «гранатной лихорадкой», собирая наиболее интересные образцы. Василий Кузнецов, наш куратор, говорит, что такого в России он не встречал, да и в Антарктиде — это единственное место. Гранаты мелковаты и не пригодны для промышленной добычи. Более крупные встречаются (не так обильно) на станции Молодёжная (но мы туда не попадём).
Из местной фауны в данном районе присутствуют только пернатые. Среди них выделяются серо-коричневые поморники, размером и формами напоминающие гусей. Эти твари весьма наглые: завидя человека, тут же садятся рядом в ожидании чего-нибудь вкусненького и норовят что-нибудь стибрить. Когда бурили на озере Reid, увидели, что они ходят вокруг наших вещей и что-то перебирают. Пришлось вернуться и все упаковать. Но поморники вскоре прилетели к месту бурения и уже здесь начали хозяйничать, а один гусь пытался стащить Костин утеплитель шеи. Начали бросать в них фанерки, но они отлетели на пару метров и снова уселись, возмущённо крича. Некоторые полярники называют их летающими собаками. Две такие «собаки» (Генка и Машка) поселились на станции около столовой и стали почти ручными. На судне их называют «помойниками» — в отсутствии людей они забираются в бочки с пищевыми отходами и разбрасывают мусор, выбирая, что повкуснее. Сегодня видел забавную картину — полярник с кормы через лёд рыбачит, а поморник рядом с лункой крутится — рыбку ждёт.
Немного о быте и нравах на станции. Мы поселились на первом этаже жилого корпуса в жестяном цехе, поскольку на втором этаже мест уже не было. Условия, прямо скажем, спартанские: большая комната (6×6х6 м) без дверей с проёмом в 4 метра, без электричества и отопления (температура 9 градусов!). Зато мы были одни в этом «люксе», и стол у нас размером 3×3 метра. Впрочем, эти условия мы выбрали сами (не последнюю роль сыграло и то, что у нас были тёплые спальные мешки). Конечно, никакого водопровода и цивилизованного сортира, как, впрочем, и нигде на станции. Питьевая вода в одном ведре, техническая — в другом, ни помыться, ни постираться — баня через 10 дней.
В целом станция производит унылое впечатление, особенно после просмотра фильмов о быте станций других стран. Например, такая страна как Индия, может позволить себе цивилизованную станцию (Maitri), где люди ходят в белых штанах, имеют тёплые туалеты, нормальную столовую и комнаты досуга. У столовой на Прогрессе кричащая вывеска «РЕСТОРАЦИЯ БОРИЦА БОКАЯ», а по сути — это старый сарай с протекающей крышей — через отводную щепку вода с потолка капает в ведро. Хотя кормят вкусно и обильно. О прогрессе на станции «Прогресс» напоминает только импортная техника — походные гусеничные снегоходы «Хасборы». Поэтому мы единодушно решили, что её следует переименовать в Регресс. Здесь явно отражается менталитет нашего народа и отношение властей к проблемам людей. Благо, что в стране всегда найдутся те, для кого эти условия приемлемы. Большинство зимовщиков — одни и те же люди, которые кочуют по станциям, средний их возраст 55 лет. Люди бегут в Антарктиду скорее от проблем (в том числе и от личных, как пишут сами полярники в мемуарах), чем за длинным рублём (зарплата рабочего 60-80 тыс. в месяц, в зависимости от выслуги лет).
На станции работает телевидение, принимает 1-й канал, но не такой, как в России, а «адаптированный» для зарубежья — почти без политики, с большим количеством ток-шоу и постоянной рекламой разных сортов водки, названий которых в России мы и не слышали. Интернет, как нам обещали в ААНИИ, на станции для нас был недоступен, по каким-то невнятным причинам. Нам рекомендовали сходить на соседнюю китайскую станцию «Чжуншань» — там у них Интернет свободный и бесплатный. Но выкроить время не удалось.
Наступил полярный день, солнце не заходит, и организм сбит с ритма: ночью спать не хочется, а днем наступают внезапные приступы сонливости.
Станция Мирный
29 декабря вышли в район станции «Мирный» и начали пробиваться через припайный лёд. Толщина морского льда в этом месте около 1,5 метра. На «Прогрессе» лёд был толще — около 2 м, но там путь уже пробило китайское судно «Снежный дракон», и мы по его следу достаточно быстро подошли к станции. «Академик Фёдоров» не ледокол, а ледокольного класса, поэтому напрямую вскрывать ледовые поля не может. Движение осуществляется путём пробивания: судно отступает назад, разгоняется и врезается в припайный лёд метров на 100 — примерно на столько хватает его инерционной силы.
Утром следующего дня, когда судно находилось в 15 км от станции, нас выгрузили вертолётом на берег. Станция Мирный — первая советская станция в Антарктиде, основана 13 февраля 1965 года. Бытовые условия здесь заметно лучше, чем на Прогрессе. Люди живут и работают в двухэтажных корпусах на двух «сопках»: сопка Радио (механики, связисты, кают-компания, медблок) и сопка Комсомольская (дом геофизиков, топливный склад, ДЭС, магнитный павильон), расположенные в метрах 700 друг от друга. Между ними проброшена кабельная магистраль и канатное леерное ограждение, которое предназначено для передвижения людей при плохой видимости и сильном ветре. Место для станции, как это потом выяснилось, выбрано неудачно — это одна из самых ветреных зон в Антарктиде: в году более 220 дней с силой ветра более 15 метров в секунду. Иногда ветер достигает совсем уже чудовищной силы — 50 м/с, и здания ходят ходуном. При 35 м/с выходить из помещения запрещается. В этом месте также выпадает много осадков, и первую станцию, которая была расположена в ложбине между «сопками» — невысокими выходами скальных пород, в конце концов, полностью засыпало — осталось одно единственное здание возле сопки Комсомольской, крыша которого немного выглядывает из-под снега. Его до сих пор регулярно откапывают.
Многие годы остальные здания первой станции также постоянно откапывали, но стихия, в конце концов, победила — люди перестали откапываться, но придумали другой способ — вырезали в крышах люки и входили в балки сверху, как в танки, в общем, перешли на подснежный образ жизни — «лучше гор могут быть только норы...». По мере накопления снега вертикальные тамбура наращивали, укрепляли их деревянными обсадами. Под снегом было тепло и уютно, но темно и очень сухо. Кончилось тем, что пошли пожары — балки вспыхивали как спички, люди погибали, не успев выскочить наверх. В конце концов, первую станцию бросили и построили рядом новые здания на «сопках».
Станция опасна ещё тем, что на её территории образуется много скрытых трещин (вследствие сползания ледника в море), в которые неоднократно проваливались люди и техника. Бывало и гибли. Вот и в прошлом году рядом со станцией в 40-метровую трещину провалился полярник вместе с трактором — погиб сразу — его схлопнуло вместе с кабиной. Ребята из МЧС, которые не так давно разгребали завалы аварии Саяно-Шушенской ГЭС, шли с нами на судне и высадились сейчас на станцию вместе со своим оборудованием, чтобы доставать тело из трещины. По территории станции нам одним ходить запретили — выделили гида, который знает все опасные места. Больших открытых трещин на территории станции нам увидеть не удалось, мы довольствовались рядом мелких аналогов (шириной не больше ладони) вблизи берега, через которые спускались на припайный лёд, чтобы посмотреть тюленей Уэдделла, гревшихся на солнышке в 200 метрах от станции. Тюлени Уэдделла — светло-бурого окраса в пятнышках — встречаются только на припайном льду: здесь в отсутствие косаток они чувствуют себя в безопасности. Увидев такую большую группу людей, первый тюлень, к которому мы близко подошли, изобразил нечто вроде тревоги — фыркал, строил недовольную рожу и в конце концов пустил струю мочи (от нервного напряжения, как сказал биолог). Не выдержав натиска папарацци, встревоженный зверь, напоминая жирную гусеницу, отполз к полынье и спрятался в воду.
Животный мир Антарктиды и здесь, в частности, не сильно разнообразен. В районе станции, на ближайших островах встречаются колонии пингвинов (Адели и императорские) и других гнездящихся птиц. Данные места являются заповедником, вход туда без специального разрешения запрещён. Конечно, присутствуют вездесущие помойные гуси (поморники). Врач Дмитрий Юрьевич Лебединский, крепкий 70-летний мужчина, который остаётся зимовать на станции на год, вспоминал, что самые наглые угрожающе зависали в нескольких десятках сантиметров от лица — так они выпрашивали кормёжку. Если их игнорировали, то могли и шапку сорвать с головы. Если находили поблизости воду, то старались бросить её именно туда, чтобы сильнее насолить «обидчику». Как-то раз, ради эксперимента, накормили поморника так, что не только летать — ходить не мог, непроглоченная сосиска торчала из клюва. Так, эта тварь через пару часов снова пришла попрошайничать. А говорят, что жадность присуща только человеку! На станцию иногда заходят одиночные пингвины, кто из любопытства, кто помирать почему-то. Этих забавных птиц полярники любят, охотно с ними общаются и подкармливают. Мне демонстрировали фильм про императорского пингвина Стёпу, который сдружился с полярниками и ходил с ними на рыбалку. В кают-компании висит фотогалерея участников прошлых экспедиций, в состав которых охотно включают, наряду с кошками и собаками, и пингвинов. Дают им забавные имена, например, императорский пингвин Коля Романов!
О работе. Поскольку озёр на Мирном нет, мы отобрали образцы фирна (по 3 кг) из относительно чистого места и относительно грязного (у дома геофизиков на сопке Комсомольская, вблизи ДЭС). Из снеготаялки также взяли пробу воды на микробиологию, гидрохимию, элементный, химический анализы (хроматография) и изотопный состав урана. Снеготаялка представляет собой вагончик, внутри которого смонтирована шахта, куда опускают нагревательный элемент. По электропроводности вода близка к дистиллированной. Её используют на станции для питьевых и технических нужд.
Повторюсь, что станция имеет обжитой и довольно комфортабельный вид. Баня у полярников по воскресеньям. В корпусе кают-компании (столовая, камбуз, конференц-зал, медблок) есть сносная канализация и водоснабжение (воду из снеготаялки привозят цистернами и перекачивают в большие баки на верхнем этаже, откуда она самотёком поступает потребителям). В столовой стоит бильярдный стол, телевизор (принимает единственный 1-й канал). В конференц-зале, который, по сути, и комната досуга, и спортзал, имеются силовой тренажёр, беговая дорожка и велотренажёр, есть телевизор, видеотека и библиотека. Состав зимовщиков, бывало, доходил до 50-ти человек. Я бы, пожалуй, согласился здесь зимовать или остаться на сезон.
Обширные поля свалок поражают своими масштабами. Наверное, это закономерно, поскольку через Мирный ранее осуществлялись санно-гусеничные походы (СГП) на станцию Восток (бывший магнитный полюс, который сейчас сместился уже за пределы континента, и где-то в море), где осуществляется бурение к одноимённому глубоководному озеру, с наклонной поверхностью водного зеркала и размером с треть Байкала. Мировое сообщество с нетерпением ждёт, когда же это произойдёт и можно будет непосредственно соприкоснуться с водой и грунтом «великой загадки».
Новый год. Воспоминания зимовщиков станции Восток
Новый год встретили довольно скучно — все собрались в кают-компании на 20 минут, выпили шампанского, послушали речи капитана и начальника экспедиции. Из приколов была видеозапись-поздравление Л.И.Брежнева с Новым, 1970-м годом!!! Зато потом полночи беседовали в соседней каюте с зимовщиками станции Восток: сыном Виктора Полькина — Василием, поваром Сашей Гребенниковым и начальником экспедиции Алексеем Туркеевым.
Восток — это внутриконтинентальная станция, с самыми суровыми условиями (правда, зарплата там почему-то весьма скромная — около 60 тыс.). Станция находится на высоте 3,5 тыс. метров, но по уровню кислорода приравнивается к высоте 5 тыс. метров. Зимовщики живут в доме под шестиметровым слоем снега. Внутри из-за малоэффективной вентиляции кислорода ещё меньше. Так что не всякий может такую гипоксию выдержать. Из-за подснежного образа жизни требования к технике безопасности необходимо соблюдать особенно бдительно.
Эта зимовка была молодёжной — средний возраст 30 лет с хвостиком. Зимовало 11 человек, которых подбирал сам молодой, но опытный начальник станции. Бытовые условия вполне сносные. Тем не менее, Туркеев старается, и, по мере возможности, обновляет и улучшает условия жизни. Три раза сам зимовал, хороший организатор. Бурение к озеру Восток сейчас законсервировано, но постоянно требуется поддерживать скважину в рабочем состоянии: если вовремя не закачивать нужные растворы, то она может схлопнуться из-за большого давления льда.
Поскольку ледник постоянно движется, требуется периодически подрезать края скважины, чтобы не допустить перекоса и смещения. Рассказывали забавные вещи. У них есть так называемый «клуб 200»: когда температура воздуха опускается ниже минус 80 градусов, они разгоняют баню до 120 градусов (разница 200 градусов), сидят в ней 200 секунд, потом на такое же время выскакивают на мороз и по возвращении выпивают 200 граммов водки. Участникам выдаются официальные почётные дипломы. Мы надорвали животы, когда ребята рассказывали, как они встречали принца Монако Альберта II, достаточно коммуникабельного и простого в общении человека, который непонятно зачем решил посетить Российскую станцию и вручить её начальнику серебряную медаль со своим изображением.
Хочу отметить, что в зимний период (около шести месяцев) не возможны полёты на станцию: снег при минус 56 градусах становится как асфальт, а из-за его рыхлости нет возможности использовать колёсные шасси — самолёт провалится и разобьётся при посадке. Вертолёты из-за разреженности воздуха также не могут попасть на станцию. Как-то в одну из зимовок, как раз в самом начале зимнего периода, вышла из строя дизельная электростанция (ДЭС). Ребята остались без тепла и света на шесть месяцев, но выжили в этих невероятных условиях!!! Соорудили «капельницу» — пожароопасную печь, экономно расходующую топливо, и, закутавшись во всё тёплое, продержались. Медали за мужество им не дали.
Станция Ленинградская, пингвины на о. Хасуэлл,
13 января 2010 г.
10 января вечером вышли в район станции Ленинградская, и в ожидании лётной погоды легли в дрейф в море Сомова у островов Баллени. Находимся сразу за южным полярным кругом, до станции осталось 300 км, но продвигаться дальше вряд ли будем из-за сложной ледовой обстановки: дрейфующие льды в здесь круглый год и проходить среди них непросто. Ширина припайного льда в районе станции также довольно большая — 25-30 км, поэтому пробиваться через него не имеет смысла. Проще добраться вертолётом, но видимость плохая, и мы ждём. Возле крутится одинокий пингвин Адели — прячется от ветра на льдине у борта судна. Истоптал всё кругом. Кто-то научился подражать его голосу, и нам смешно, когда он охотно разговаривает с «коллегой» на борту. На переходе от станции Мирный корабельное время дважды переводили на час назад, т.е. в обратную сторону, и сейчас у нас разница с поясным временем минус 5 часов. Это делается для того, чтобы «сэкономить» лишние сутки.
Станция Ленинградская совсем маленькая — несколько построек на гребне нунатака, на высоте 300 метров над уровнем моря. Озёр в этом районе нет. Станция открыта 25 февраля 1971 г., но законсервирована в 1991 г. и с тех пор необитаема. На ней стоит сломанная автоматическая метеоустановка, её будут чинить. Станция расположена в зоне между двумя циклоническими центрами, поэтому погода здесь неустойчива, непредсказуема и быстро меняется. Один из таких центров — область с самым низким (на уровне моря) давлением на Земле, расположен в море Росса, восточное побережье которого находится вблизи станции Русская — следующего пункта нашей остановки.
На станцию нас не возьмут, поскольку будет всего один рейс, который забросит много оборудования, команду из 4 человек для ремонта метеостанции и двух наших коллег-биологов. Нам обещали отобрать пробу фирна и постараться наковырять лишайников. Ребята летят, скорее всего, с ночёвкой, поэтому мы одолжили им спальные мешки, коврики и газ с горелкой — ночевать в разгромленной станции дело не очень весёлое.
Попытаюсь рассказать о посещении пингвинов на острове Хасуэлл, что вблизи ст. Мирный. Он был открыт в 1912 г. австралийской антарктической экспедицией Д. Моусона и назван в честь биолога, профессора У.А. Хасуэлла, оказавшего содействие экспедиции. Это самый крупный остров в прибрежной группе в море Дейвиса. Его площадь около 1 кв. км, высота — до 93 м. Нас (15 человек) забросили туда вертолётом всего на 1,5 часа. Мы разбрелись каждый по своим объектам и второпях отбирали пробы, чтобы через час успеть собраться в условленном месте. На острове есть несколько озёр небольших размеров, образующихся в пониженных формах рельефа в результате таяния снежников. Озёра с разной степенью прозрачности и, видимо, содержания органического вещества и биоты. Есть ли там «нормальные» донные отложения — я не знаю.
Я спустился к ближайшему, довольно мутному озеру, взял все необходимые пробы и сделал замеры (электропроводность, температура), между делом фотографируя «диковинных птиц», которые, располагаясь на расстоянии полуметра друг от друга, оккупировали все доступные для гнездования места. Здесь гнездятся пингвины Адели — небольшие суетливые птицы (сантиметров 40 в высоту) со смешными глазами и симпатичными мордочками. Сейчас у пингвинов самый разгар периода гнездования. Гнёзда, если их можно так назвать, устраивают прямо на скальной породе (без всякой подстилки), едва обозначая редкими камешками, которые здесь в дефиците. Эти камешки время от времени они воруют друг у друга, из-за чего возникают драки.
Возможно, драки возникают и по другим, более веским причинам. Мне довелось наблюдать, как два «солидных джентльмена во фраках» неистово мутузили друг друга. Чаще столкновения бывают более «миролюбивыми» — наскакивание, угрожающие позы и крики.
Как приятно было наблюдать за ними с палубы судна! Пингвины шли небольшими группами, такие дружные, деловито советовались, прежде чем куда-то пойти или что-то сделать. Ну, прямо туристы в походе! Но здесь другое — нужно сделать важное дело, да ещё в такой тесноте и давке. Самец и самка насиживают кладку по очереди. Через 35 дней вылупляются пушистые птенцы серого цвета. Родители никогда не покидают выводок — один из пингвинов всегда сидит в гнезде, согревая своим теплом потомство. Второй обычно стоит рядом (если ему не надо идти на рыбалку) на страже, контролирует «разборки». Наше появление их не слишком смущает, но при дальнейшем приближении (к гнезду можно подойти на расстояние шага) они начинают возмущаться. Охранник в конце концов отбегает немного в сторону, а пингвин на кладке полностью закрывает потомство брюхом, вытягивает и поворачивает шею из стороны в сторону, опасливо косит на тебя глазом — но уходить с гнезда не собирается. Изловить пингвина не составляет большого труда, но трогать их строго запрещается — можно занести инфекцию. Смешно наблюдать, как они передвигаются на брюхе по фирну: либо одновременно отталкиваются лапами от снега, либо гребут по очереди лапами и ластами, чем-то напоминая ящериц. Препятствия предпочитают преодолевать стоя. Нет ничего смешнее пингвина, перепрыгивающего препятствия: он делает прыжок, отталкиваясь двумя лапами одновременно. Кроме пингвинов Адели, на острове гнездятся и другие птицы, поэтому его и объявили заповедником.
На припайном льду отобрали пробу фирна. В ожидании вертолёта фотографировали пингвинов. Особо любопытные подходили близко к нам и охотно позировали. Самый многочисленный их вид — антарктические пингвины, по размерам и форме похожие на Адели, но с менее привлекательной физиономией. Антарктические пингвины, если мне не изменяет память, питаются только крилем, который, согласно фильму BBC, за последнее время сократился на 80% из-за потепления климата. Дело в том, что криль развивается подо льдом в темноте. Чем толще лёд и больше его площадь, тем больше криля — единственной пищи не только для одного из видов пингвинов, но и для больших синих китов. Отклик Антарктиды на потепление климата не однозначный: прибрежный лёд утончается и сокращается — здесь становится теплее, а в центре материка лёд, наоборот, нарастает всё более интенсивно из-за увеличившихся атмосферных осадков, но при этом, что странно, климат там становится всё суровее.
Отечественная история освоения Антарктиды
15 января научный десант выбросили на станцию Ленинградская. Ребята отобрали для нас пробу фирна, образцы горных пород и лишайник Usnea Antarctica. Вертолёт летел 1,5 часа в сложных метеоусловиях, обходя непогоду то сверху, то снизу. На станции ветер усилился до 18 м/с. Пилоты пытались 11 раз сесть, но это им так и не удалось. И хотели было уже поворачивать обратно, но Алексей Туркеев (начальник ст. Восток) принял решение высаживаться на весу в полкилометре от станции. Через 8 часов вертолёт прилетел снова, и посадка также производилась «на весу». С погодой ребятам не повезло — сильный ветер осложнял работу, времени на которую было в обрез. Устали как черти и отсыпались потом почти сутки. Вскоре Женя Абакумов принёс образцы и фотографии. Рассказал, что в районе станции начинаются Трансантарктические горы, которые тянутся через весь континент и делят Антарктиду на две части — западную и восточную. Сразу после того, как десант вернулся на судно, мы взяли курс на станцию Русская и уже несколько дней находимся в пути. На Русской есть 4 озера, и нас обещают туда взять. Поэтому мы стали срочно модернизировать керноотборник. Надеемся, что наша конструкция будет работать.
Общаясь с участниками рейса, я продолжаю собирать фильмы об Антарктиде (уже более 40 Гб). Особенно понравился один очень познавательный фильм. ТВ-передача 5 канала из цикла «Культурный слой» — «Первые в Антарктиде» (2006г), которая подготовлена к 50-летнему юбилею отечественного освоения ледового континента. Хочу отметить несколько любопытных фактов, прозвучавших в этой передаче: площадь Антарктиды около 14 млн кв. км (немного меньше России). Антарктида хранит в себе 26 миллионов кубических километров льда. Это самый высокий материк Земли. Средняя высота поверхности ледникового покрова 2040 м, что в 2,8 раза больше средней высоты поверхности всех остальных материков (730 м).
Ещё в начале XX века Великобритания и Новая Зеландия начали предъявлять претензии на ничейные антарктические земли. В 1920-30-е годы к ним присоединились Австралия и Норвегия. В 1939 г. СССР направил Норвегии ноту, где заявил о своём праве на территорию Антарктиды и напомнил о русских первооткрывателях ледового континента, об экспедиции 1819 года, стартовавшей из Петербурга. 4 июля 1819 г. адмирал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен руководил этой полярной экспедицией. Он командовал шлюпом «Восток», а вторым шлюпом — лейтенант, а впоследствии адмирал, Михаил Петрович Лазарев. Экспедиция Беллинсгаузена 6 раз пересекла южный полярный круг, открывая новые острова и упираясь в непреступные льды. 16 (28) января 1820 г. «Восток» и «Мирный» впервые приблизились к 70 градусу южной широты и увидели впереди громадный ледяной барьер. Эта дата в России считается днём открытия Антарктиды. В рапорте Беллинсгаузена говорилось: «Виден материк льда, который, возвышаясь к югу, подобен берегу. Плоские ледяные острова, близь сего материка находящиеся, ясно показывают, что они суть отломки сего материка, ибо имеют края и верхнюю поверхность, подобно материку». Естественно они не могли знать в то время, что это целый континент. И, обладая врождённой честностью, естественно, не писали об открытии континента.
Американцы считают, что китобой «Палмер» открыл Антарктиду, поэтому первый Антарктический ледокол они назвали «Палмер». Формально, на основе зарегистрированных фактов считается, что первым на землю ступил житель Норвегии, но в составе австралийской экспедиции. К желающим поделить ледяной континент присоединились Аргентина, Чили, Япония и США.
В России только летом 1955 г. Президиумом ЦК КПСС во главе с Хрущёвым была поставлена задача создания научной опорной базы на Антарктическом материке. Возглавил Антарктическую экспедицию знаменитый полярник Михаил Михайлович Сомов — большой учёный, преданный Арктике, и вообще, незаурядный человек. 13 февраля 1956 года над первой полярной станцией «Мирный» был поднят красный флаг. СССР решительно заявил свои права на южный континент, укоренённые в прошлом, и закреплённые в настоящем. После успешного проведения международного геофизического года 12 государств-участников изучения Антарктиды 1 декабря 1959 в Вашингтоне подписали договор, ставший правовой основой международного сотрудничества на шестом континенте. Договор об Антарктике не отменил существующие претензии на Антарктические территории, но в то же самое время он их «заморозил» — такая вот уникальная юридическая формулировка была найдена.