Организованные преступные группировки, контролирующие пассажирские перевозки в столице Бурятии, стали предметом исследования британского этнографа, профессора Кембриджского университета Каролин Хэмфри. Она пришла к выводу, что «система» маршрутных такси в Улан-Удэ — это микрогосударство, которое живет по собственным правилам и проводит в жизнь свой собственный «закон»
Каролин Хэмфри провела свои полевые исследования в 2001 году, а опубликовала свой труд в 2004-м на английском языке. На русский язык ее работа переведена только сейчас. История маршрутной мафии является лишь частью ее обширного исследования «Улан-Удэ — постсоветский опыт городских трансформаций» и служит подтверждением ее научных теорий. Ниже мы приводим выдержки из работы британского этнографа.
Мафия против Анархии
«Общественный транспорт в Улан-Удэ полностью обеспечивается маршрутными такси, организованными в единую систему, управляемую своей мафией. Эта «система» действует независимо от государства, либо уклоняясь от его «лап» (милиция, налоговики и т.д.), либо заставляя его играть по своим правилам», — пишет она и описывает историю возникновения «движения» частников, объединения ее в команды и создания новой сети.
«Движение» было исключительно частной инициативой — в том смысле, что каждый водитель сам распоряжался своим транспортом и финансами. Но такая анархическая система свободной конкуренции была не жизнеспособна, и понадобилась организация, чтобы успешно конкурировать с частниками-любителями и планировать свои маршруты, не менять их слишком часто и информировать о них население. Около 1994 года «движение» становится «системой», которой «рулит» мафия: каждый водитель обязан отстегивать ей дань. Милиция считает маршрутную мафию «организованной преступной группировкой», для борьбы с ней создано особое подразделение. Мафия оказалась более эффективным организатором надежной и дешевой системы городского транспорта, чем государство».
С 1991 по 1994 год новый маршрутный бизнес развивался стихийно, но мирно. Но в 1994 году, когда безработица и задержки зарплат достигли небывалых размеров, многие бросились в транспортный бизнес. Люди любым путем находили деньги, покупали автомобиль, фургон или микроавтобус и открывали новые маршруты. В Улан-Удэ, в отличие от некоторых других городов, это случилось так внезапно и в таком масштабе, что в дело включились «преступные элементы». Они просто-напросто заявляли, что тот или иной маршрут «их», и требовали от водителей платить за его использование. Одних избивали, другим угрожали, а на строптивых устраивали засады в глухих местах. Милиция была бессильна. Тогда водители собрались и решили, что «если крыша существует, то в конце концов лучше ее иметь». Деньги стали выплачиваться упорядоченно, зато начались трения между «владельцами» разных маршрутов. По всему городу прошли разборки. «Последняя битва» произошла в 1995 году на пустыре в центре Улан-Удэ под названием «Комсомольский полуостров». Несколько человек были убиты, что характерно, это были «ничьи» люди, которые пытались обходить крупные противоборствующие группировки стороной и втискиваться в «щели» между чужими территориями. После этой разборки «крыши» договорились, как разделить все маршруты между собой, и «все утихло».
Жизнь под «крышей»
«На наших маршрутах установилась крепкая дисциплина, — сообщила одна из тех, кто дал информацию Хэмфри. — Я была поражена. Едва наш маршрут перешел под «борцовскую крышу», как каждую неделю стали проводиться собрания. Повестку дня объявляли заранее, и в назначенный час приезжала «крыша»: два-три человека на своих машинах, а для наведения порядка устраивали «разборку». Почти как партийное собрание, но с еще более строгой, жесткой дисциплиной. Каждый, кто работает на маршруте этой «крыши», обязан присутствовать — где-то 40—50 человек. Нельзя класть ноги на стол, нельзя курить, нельзя отвлекаться. А если ты пропускаешь встречу, получаешь первое предупреждение, если опять пропускаешь — второе предупреждение, а на третий раз тебя снимают с маршрута. «Нарушителей» наказывают».
Попытки мэрии и МВД взять под муниципальный контроль маршруты не увенчались успехом. Более или менее договорившись о сферах влияния, «крыши» готовы сообща отразить любое внешнее воздействие. Они высасывают деньги через бригадиров и складывают их в свой «общак». «Система» открыта, является частью ежедневной жизни улан-удэнцев, но в то же время незаконна, ее руководители остаются в тени. Водители, за исключением бригадиров, лично не знакомы со своей «крышей», не знают реальных имен ее носителей и не общаются с ними.
Почему «отстегивают бабки»?
Люди платят не потому, что им это выгодно, и не только из страха, а потому, что считают такую ситуацию нормальной. Выплата дани принадлежит к политическому порядку (власть «системы») и при этом вытекает из более общих психологических механизмов выживания в постсоветском городе.
Вообще, как сказала главная информаторка, «МВД имеет полную информацию о том, кто находится в каждой «крыше» и кто кем управляет. Фактически у 6-го Управления был и свой собственный маршрут — №130. Всем это прекрасно известно, на этот маршрут никто не рискует посягать. Откуда эта информация? В 1997 году, когда был полный бардак, водителей грабили и избивали, мы обратились за помощью к 6-му, 5-му и 10-му Управлениям, и только 6-е чем-то реально помогло, но только водителям 130-го маршрута! Конечно, если вы прямо их спросите, кто ваша «крыша», они будут всё отрицать».
Другой водитель отметил, что мафиозные структуры, «держащие» Улан-Удэ, состоят из бывших спортсменов: «В советской системе им дали лучшее спортивное образование, они необычайно сильны и энергичны, они необычные люди! Вспомните, их готовили к олимпийским победам! А теперь работы для них нет. Что же им делать?».
В подобных монологах «крыши» являются прямо-таки в героическом облике. Мафиозные группировки называют себя «борцами», «боксерами», «каратистами», хотя многие их члены не имеют никакого отношения к спорту.
«Однако наши водители не жили только «голой» жизнью до своего вступления в политический порядок «системы», они не просто ели, спали и размножались, как неграждане полиса у Аристотеля. В каком политическом контексте они существовали до «системы»? Почему водители, русские и буряты, так легко отдали «борцам» право на власть? Можем ли мы понять политическую жизнь, не принимая во внимание более широкий комплекс представлений и практик, «выплескивающихся» в политику из повседневности, омывающей ее, словно океан?» — задается вопросами Каролин Хэмфри и находит корни «системы» в улан-удэнских молодежных группировках с конца 1950-х по 1980-е годы.
Александр Махачкеев
Коллаж "Информ Полиса": Таким мог быть эпизод из жизни бандитского Улан-Удэ