Её имя старательно затиралось в титрах «Кавказской пленницы» и «Бриллиантовой руки», тогда как её пластинки расходились миллионными тиражами. Голос Аиды Ведищевой, в отличие от имени, до сих пор знают все. Это она исполняла советские шлягеры «Песенка о медведях», «Вулкан страстей», «Товарищ», «Колыбельная Медведицы». Спустя 41 год певица вернулась в Иркутск, где окончила школу и институт, – на два дня. Здесь она посетила могилу отца, учёного с мировым именем, профессора Соломона Иосифовича Вайса, стоматологическую клинику, которую он создал, и дала два концерта: один коммерческий – в Иркутском городском театре народной драмы и один благотворительный – в синагоге. Из Иркутска она уехала с твёрдым намерением переиздать учебник, написанный её отцом ещё в 1965 году.
Стоматологическая симфония
Зал синагоги в день выступления был полон – многие пришли семьями, с детьми.
– О концерте я договорился всего пять дней назад, потому что раньше и сам не знал, что Аида Ведищева посетит наш город. Я позвонил ей, и она сразу согласилась выступить у нас, – рассказал раввин Аарон Вагнер. – Особой рекламы не было, и мы думали, если соберётся человек 100, будет очень хорошо. А пришло более трёхсот! Вот как у нас работает «еврейская почта».
Раввин перед концертом попытался вручить подарок дорогой гостье, но она, видимо, не пожелав прежде времени демонстрировать свой наряд, сказала в микрофон из-за кулис:
– После, после. Я люблю всё после.
На небольшой сцене местного центра религиозной жизни еврейской общины Аида Ведищева появилась в блестящем серебристом пиджаке поверх длинного черного платья, ярко накрашенная и светловолосая – «а-ля Мэрилин Монро». («Это мой американский музыкальный руководитель увидел во мне новую Мэрилин, – любит повторять певица. – А ведь я натуральная брюнетка».)
– Ах, Иркутск, тут у меня начиналось абсолютно всё: и юность, и молодость, и образование, и первая любовь. И вот я снова здесь. Я счастлива, что могу петь для вас, – начала свой концерт Ведищева. Всё её выступление было окрашено в ностальгические тона – Аида знает, за что её любят в России, и умело оперирует этим знанием. Она спела советские шлягеры «Лесной олень», «Песенка о медведях», «Чунга-чанга», под конец концерта сумев заставить большей частью немолодую публику исполнить эти песни хором.
Во время и после выступления к певице с цветами подходили растроганные одноклассники, многих из которых сразу она не смогла узнать.
– Как вас зовут? – обратилась
Аида к одной из подошедших женщин и, услышав имя, всплеснула руками: – Боже мой! Сколько лет прошло!
На столике на сцене стоял портрет отца певицы – доктора медицинских наук, профессора Соломона Вайса, в 1951 году командированного Минздравом в Иркутск из Казани, чтобы основать кафедру терапевтической стоматологии Иркутского медицинского института, и оставшегося здесь до конца жизни на должности её руководителя.
– Папа был большой человек, учёный-стоматолог, его поставили сюда всего на три года, а он остался навсегда, полюбил Сибирь, и Сибирь полюбила его, – рассказала Аида Ведищева, завершая концерт, посвящённый памяти отца. Она обратилась к фотографии: – А ты говорил, что на «Джамайке» и шпильках далеко не уедешь (когда я училась, была модной песня «Jamaica», и я прибегала из школы, бросала портфель и громко пела её). Всё повторял: «Учись! Изучай языки, будь врачом, а артистом нельзя!». Видишь, как ошибся, папулька. Сегодня я выступала, а ты слушал и гордился своей дочкой.
«Поющая свобода»
«Разогрев» зал советскими хитами, Amazing Aida («Удивительная Аида») – так звучит её псевдоним, под которым она выступает в Америке, – спела попурри из бродвейских мюзиклов, более привычный её репертуар. Советские песни остались для неё в прошлом ещё 30 лет назад, когда, устав от притеснений советской власти, которые певица объясняет принадлежностью к еврейской национальности, Аида Ведищева решила уехать с матерью и сыном в США. Композиции, сделавшие её знаменитой в СССР, певица исполняет редко и только для русскоязычной публики. Однако вспоминает о днях известности в Союзе с нескрываемым воодушевлением, охотно откликаясь на вопросы о советском прошлом. Вообще кажется, что о прошлом певица говорит с большим удовольствием, нежели о настоящем.
– В фильм Гайдая «Кавказская пленница» вы попали неожиданно для себя, по просьбе редактора «Доброго утра» исполнив «Песенку о медведях» и не подозревая, что создатели фильма таким образом искали подходящий, как у Варлей, голос. Часто в вашей жизни случались такие судьбоносные сюрпризы?
– Да, у нас тогда было много звёзд, и среди тех, кого прослушивали, я оказалась последней. Мне позвонила подруга из редакции передачи «Доброе утро» и попросила спеть одну песню. Я пришла, посмотрела ноты, а песня лёгонькая, три аккорда: «Ла-ла-ла, вертится быстрей земля…», – Аида Ведищева увлечённо принимается рассказывать уже много раз описанную в прежних интервью историю. – Я быстро записала и ушла, даже не думала, что это может стать шлягером. А через неделю мне звонят и говорят: «Аида, поздравляю, вы прошли конкурс на исполнение песни в фильме». Просто мой голос «попал» под образ героини. Потому что он у меня очень высокий и чистый.
Конечно, это судьба, её влияние на мою жизнь несомненно. Я знаю, что в прошлой жизни была артисткой. Потому что петь я начала ещё девчоночкой. Помню, как в шесть лет пела на английском песенку «Три поросёнка», – и Ведищева тут же, без всякого перехода, тоненьким голоском поёт: «Who’s afraid of big bad wolf, big bad wolf, big bad wolf?». – Искусство жило и живёт во мне. Но песни мои, любимые народом, не принимались Министерством культуры. Власти считали, что я вульгарная, распущенная: что это такое, шевелит бёдрами, движется по сцене! А я от природы такая: как музыка начинается, так меня нужно в цепи сажать, чтобы я пела «как Толкунова». У меня внутри включаются моторчики, и я отдаю своё тело мелодии. Вот уже еле дышу, а всё-таки отдаю.
Первые неприятности в карьере Ведищевой начались сразу с обретением всесоюзной известности – после исполнения в 1967-м «Песенки о медведях» в фильме «Кавказская пленница» (пластинка разошлась 7-миллионным тиражом). В 1968-м за песню «Гуси, гуси» она получила диплом на фестивале в Сопоте. В том же году Ведищева спела за Светлану Светличную «Вулкан страстей» в «Бриллиантовой руке». Через два года – песню «Товарищ», ставшую гимном молодёжи 70-х. Но фамилию певицы настойчиво убирали из титров фильмов, её концерты отменяли, не приглашали на телевидение, не выпускали на гастроли за границу, размагничивали плёнки на радио.
Решение уехать Ведищева приняла после выхода циркуляра, в котором советские идеологические руководители обвинили её в «непрофессионализме» и в «безыдейности» репертуара и потребовали не подпускать к сцене.
Принадлежность к национальности, принёсшая столько неприятностей в СССР, позволила 40-летней певице оформить «еврейскую визу» и выехать из Союза. Однако в Америке бывшей звезде пришлось начать певческую карьеру с нуля. Она прошла в театральном колледже четырёхлетний курс обучения, изучая американский кинематограф и танец. После она перекрасилась в блондинку, взяла псевдоним Amazing Aida, купила дом-вагон и поехала колесить из штата в штат. Через два года она уже выступала в престижном «Карнеги-холле». Ведищева организовала собственный театр и телешоу на калифорнийском телевидении, а в начале 2000-х создала мюзикл «Masterpiece and singing liberty» («Шедевр и поющая cвобода»), где сама и выступает в образе статуи Свободы. Певица упирает на патриотическую тему, исполняя наряду со своими балладами официальный американский гимн. Мюзикл шёл в 2007 году на Бродвее.
– С того времени, как я стала заниматься своим мюзиклом и пробивать его, я не бралась больше ни за что. Это адский труд – внедрить что-то. Я посвятила этому 10 лет, и моё дело увенчалось успехом, – не без гордости говорит Ведищева.
«С такой фамилией далеко не уедешь»
После концерта у Аиды Ведищевой не было времени даже на то, чтобы поговорить со школьными и институтскими друзьями и поклонниками, застенчиво толпящимися возле гримёрки.
– Простите, я очень спешу, у меня концерт через три часа! – вежливо, но твёрдо говорила Ведищева, запустив к себе в комнатку только троих человек на несколько минут. До второго выступления ей ещё нужно было успеть побывать в стоматологической клинике, основанной её отцом. «Конкуренту» удалось пообщаться с ней в машине раввина, который взялся всюду сопровождать певицу, пока та искала больницу, потому что не помнила, где точно она находится. «Кажется, на Марата», – предположила Ведищева, поэтому раввин остановился у Стомцентра на пересечении улиц Марата и Карла Маркса.
– Город узнаётся с большим трудом. Всё сильно поменялось. Я здесь жила с 10 до 17 лет, с 1951 по 1958 год, – говорила Аида, смотря на иркутские улицы. – Свой институт, проезжая мимо, я узнала (Аида Ведищева окончила Иркутский педагогический институт иностранных языков. – «Конкурент»). А так всё «выбито» Москвой.
За предыдущую ночь в Иркутске навалило снега, и Ведищева, одетая в роскошную соболиную шубу, продолжала вспоминать свои иркутские годы, пробираясь через снежные сугробы к Стомцентру:
– Мы жили на Марата, 25, а где же клиника? Папа туда пешком ходил. У него были все условия для работы. Свыше 60 научных трудов написал, создал учебник «Терапевтическая стоматология». Вошёл в историю. Он же ученик Вайсблата (Соломон Вайсблат, в 1938—1953 годах главный стоматолог Министерства здравоохранения УССР. – «Конкурент»). Так про отца шутили: «Жили три брата, два Вайсблата, один Вайс без блата» – это мой папа.
– Аида, а как вы поменяли фамилию? – поинтересовался раввин.
– Вышла замуж. Я сделала это ещё до того, как стала знаменитой. Это фамилия моего первого мужа Вячеслава Ведищева. Он был известен как исполнитель циркового номера – балансировал на горке из досок и цилиндров, – ответила певица. – Мне ещё Леонид Утёсов, когда я пела у него в оркестре, говорил: «С такой фамилией далеко не уедешь, я тоже был «Вайс» – Вайсберг, а как начал выступать на эстраде, взял псевдоним».
В Стомцентре о визите знаменитой гостьи никто предупреждён не был, поэтому сидящий у входа охранник строго спросил появившуюся в коридоре Аиду Ведищеву, держащую в руках наготове плёночный фотоаппарат-«мыльницу»:
– Вы по поводу?
– Это стоматологическая клиника? – поинтересовалась певица.
– Стомцентр, – ответила за охранника дежурная медсестра.
– А знаете, кто основал его?
– Герман Василий Гербертович. Восемь лет назад.
– А где же институт? – растерянно спросила певица.
– Факультетский? На Красноармейской улице. Там и факультетская клиника есть.
Поняв, что ошиблась адресом, Аида Ведищева тут же собралась уходить, и уже в дверях её остановил вопрос медсестры:
– Может, директору что-то передать?
– Большой привет, – ответила гостья. – От Аиды Ведищевой.
– Боже мой, я вас не узнала! – воскликнула девушка, вскочив со своего рабочего места. – Я очень люблю ваши песни. А в 17-й школе, в которой вы учились, у меня сыночка занимается. Все о вас там помнят.
Однако певица задерживаться с поклонницей не стала, решительно двинувшись по новому адресу – на Красноармейскую. Идти от одной клиники к другой несколько минут, и пока образовалось свободное время, интересуюсь у Аиды Ведищевой:
– Почему раньше не получалось добраться до Иркутска? В Москве с различными выступлениями вы появлялись неоднократно с 1989 года.
– Я действительно часто бываю в Москве с выступлениями или в качестве героини телепередач. Но Иркутск – не ближний свет. Я не могу уезжать из Америки надолго. Сейчас я вырвалась и сделала небольшой тур по России – перед Иркутском была в Москве, Донецке, Новосибирске, Белокурихе. Но завтра сразу лечу домой. Просто сразу домой, – ответила певица устало.
– В своих последних интервью, рассуждая об Америке, вы всегда говорите «у нас». Вы ассоциируете себя с этой страной?
– А с чем ещё мне себя ассоциировать? Я 30 лет живу в США, это мой дом. Хотя, можно сказать, я чувствую себя обитателем Земли. Мне хорошо там, где меня ценят. Россия моя родина, этого не отнимешь. Святое место. Но так сложилась судьба, что я не прижилась здесь.
– У вас не осталось обиды на Россию?
– Нет у меня никаких обид. Не будь на то Господней воли, я бы не уехала. Не зря же меня в четыре с половиной года мама отдала обучаться английскому языку. Кого это учат во время и после войны английскому, когда голод в стране? Мне преподавала его эмигрантка, приехавшая из Шанхая, моя гувернантка. Мы с ней гуляли по улицам Казани, и я безумно её стеснялась, потому что у неё была огромная широкополая шляпа и она очень громко говорила по-английски. Представляете, 40-е годы, среди татар – и вдруг английский язык! Я смущалась и всё время просила: «Марья Абрамовна, пожалуйста, тише!». Английский я в течение 10 лет учила дома. А папа хотел, чтобы я знала немецкий. Поэтому его я изучала в школе. С языками у меня связана интересная история. В школе со мной учился мальчишка Алик Дашкин, который ухаживал за мной. А учительница немецкого была молодая, и ей нравился этот мальчик. И она всё грозила мне полушутя, полусерьёзно: «Подожди, придут выпускные экзамены, мы с тобой поговорим!». А я не люблю таких шуток. Поэтому, когда пришло время экзаменов, я пошла и сдала английский из принципа.
Прогулка «Соломоновой тропой»
Дойдя до Красноармейской, мы обнаружили университетскую поликлинику, но Аида Ведищева после первой неудачи уже сомневалась, то ли это здание.
– Простите, это университетская клиника? – обратилась она к мужчине в белом халате, нагнавшему нас в коридоре больницы, и, услышав утвердительный ответ, сообщила:
– А я дочка профессора Вайса. Знакомы с такой фамилией?
Не ясно, насколько мужчина удивился – он своих эмоций не показал совершенно, однако учтиво ответил:
– Да, конечно, знаком. Мне очень приятно.
– Я бы хотела посмотреть на клинику, – сказала певица.
– Пойдёмте, – с готовностью и снова совершенно спокойно отозвался мужчина, представившись: – Ассистент кафедры ортопедической стоматологии Евгений Мокренко.
– Значит, будем делать зубки? – пошутила дочь стоматолога.
– У вас шикарные зубки, поэтому вам это не понадобится, – галантно ответил доктор.
Он двинулся по коридорам клиники, и Аида Ведищева зацокала следом за ним, оглядывая кабинеты.
– Это отделение терапевтической стоматологии, где располагалась кафедра, которой руководил ваш отец, – комментировал Евгений Мокренко. Он провёл знаменитую наследницу в зубной кабинет и тут же сообщил находящимся в нём:
– Уважаемые дамы и господа, если вы помните профессора Вайса, то дочь его Аида Ведищева сегодня у нас в гостях.
Девушки в белых халатах повернули головы в сторону двери, из-за медицинских повязок на лицах были видны только удивлённые глаза. Пациенты в креслах имели гораздо меньший диапазон для действий, поэтому большинство из них просто задрали головы с раскрытыми ртами.
– Здравствуйте, дорогие, я вас всех приветствую, – сказала певица и засмеялась: – Запах в кабинете тот же!
– Мы вашего папу очень хорошо помним и студентам всегда рекомендуем его учебник, – сказала одна из врачей.
– Да, очень жаль, что учебник не переиздаётся, – заметил доктор. – Его стало сложно достать.
– Вы подали мне идею: надо переиздать учебник папы, оказывается, он нужен! – воскликнула Ведищева. Эту фразу она повторяла ещё несколько раз, уже покинув клинику, – видимо, наследница профессора серьёзно отнеслась к мысли повторного выпуска книги отца.
В глубине следующего кабинета характерно зудела зубная машина, а рядом с дверью за столами сидели студенты и писали что-то в тетрадях.
– Это лечебный зал, здесь осуществляется приём. Раньше в дальнем углу был проход насквозь в кабинет профессора Вайса, а сейчас его убрали, – сообщил Евгений Мокренко и повторил процедуру знакомства: – Это дочь профессора Вайса, Аида Ведищева, запомните её.
На этот раз, видимо, из-за очень молодого возраста присутствующих наследницу знаменитого стоматолога по имени знали не все, как, очивидно, и самого профессора, поэтому реакция была не такой бурной, но тоже приветливой.
– Которая пела в «Кавказской пленнице» и «Бриллиантовой руке», ну, помните меня? – подсказала певица.
После этого произошло узнавание. Аиде Ведищевой этого было достаточно. «Надышавшись знакомым воздухом», мы двинулись от больницы обратно к машине, оставшейся на улице Марата. «Соломоновой тропой», как выразилась сама Аида, потому что, вероятно, этой дорогой её папа ходил с работы домой. Прикрывая рот ручкой в перчатке, чтобы не надышаться перед выступлением холодным воздухом, певица вдруг вспомнила:
– Подружка Диночка не дождалась меня, постеснялась. Хотя я её просила подождать меня возле гримёрки. Дина Ходос, – пояснила она раввину, – дочка профессора Ходоса, это известнейшая семья.
– В Иркутске много уникальных людей, – отозвался раввин.
Ксения Докукина