14 октября в Русском драматическом театре имени Николая Бестужева откроется новый, 83-й по счету театральный сезон. На открытии сезона будет представлен премьерный спектакль «Три сестры», поставленный по пьесе Антона Чехова. Этот спектакль станет первой в новых театральных стенах режиссерской работой Анатолия Баскакова, который не так давно был назначен на должность художественного руководителя Русдрамы.
Обстоятельства сложились так, что практически вся команда, принимавшая участие в создании спектакля, была приглашена в Бурятию из других регионов. Так, художником-постановщиком «Трех сестер» стал Александр Плинт, главный художник Иркутского академического театра драмы имени Николая Охлопкова. Музыку специально для нового спектакля написали дети Анатолия Баскакова – Евгений Вороновский (известный организатор андеграундных фестивалей) и Дарья Баскакова (певица, живет и работает во Франции).
За несколько дней до премьеры Анатолий Баскаков дал небольшое интервью.
– Анатолий Борисович, расскажите, почему вы решили ставить именно Чехова?
– Те, кто знает меня давно, знают и мое личное отношение к Чехову. Я считаю, что в мировой культуре никогда не было ничего выше чеховской драматургии. По крайней мере, для моего восприятия жизни, искусства, мира. Чехов для меня – это мечта, идеал. Это лучшее, что может быть.
Независимо от культур он является некой вершиной. К тому же я не знаю драматурга авангарднее Чехова. В его произведениях собраны все начала искусств. Он странен, он неординарен. Все, что он пишет, абсурдно и парадоксально. У него странным образом смех преобразуется в слезы, слезы в смех, а анекдот в какую-то странную вещь, от которой комок подкатывается к горлу... Я думаю, что Чехов дает толчок театру.
– Произведение, которое вы выбрали для постановки, довольно тяжелое.
– Нет, оно легкое. Спектакль будет не о том, как жили и страдали люди в XIX веке. Я надеюсь, что после того, как вы увидите «Три сестры», вам захочется вспоминать, думать, рассуждать. Мне бы этого очень хотелось.
В своей постановке мы попытались прожить историю трех сестер с позиции сегодняшнего дня. Мы покажем историю о том, как нас и наши мечты поглощает время, о том, как мир сужается вокруг нас, разрушая наши иллюзии.
– А сколько времени заняла работа над спектаклем?
– Эта работа заняла всю мою жизнь. Но на площадке я провел не очень много времени, потому что сцена театра постоянно бывает занята. Вообще работа над Чеховым в других театрах занимает не менее полугода, а иногда и больше. Такие спектакли нельзя просто взять и «сляпать». Чехов – это воспитание.
Ставить Чехова в прокатных театрах трудно, поэтому он и неудачен во многих случаях. Чехов буквально переворачивает человека, работающего над ним. Поставить его так, как нужно, удается не всегда. Возможно, и мы не будем исключением.
Эта работа требует огромных внутренних затрат, совершать которые может только личность. Чем меньше человек личность, тем хуже он как актер. Чтобы человек начал понимать, начал совершать такие затраты, нужно углубиться, войти в ситуацию. А это достаточно трудно. В Чехове невозможно даже одного слова сказать, не проделав огромного мыслительного процесса.
– Не секрет, что вы много внимания уделяете сценографии, в частности свету. Именно поэтому для работы над спектаклем вы пригласили художника по свету из Москвы? Или есть иные причины?
– Это очень сложный вопрос. На самом деле зритель никогда не думает о свете, и, наверное, это правильно. За десятилетия ничего в театре не изменилось — ни реквизит, ни работа сценографов. Я и по сей день восхищаюсь теми решениями, которые были придуманы и 40, и 100 лет назад.
Но за последние 15 – 20 лет изменилась технология театра. Например, чтобы произвести одно только включение или выключение прожектора, требуется записать это в программу, выработать скорость, подобрать цветовую гамму. Это очень тяжелая работа – знать технологию, иметь вкус и арифметически просчитывать каждый шаг. Но того требуют современные технологии. Например, в кино вы видите то, на что нужно обратить внимание. Так думает оператор, режиссер, создатель этого фильма.
Свет в театре – это тоже один из способов показать то, что люди должны увидеть в акте искусства – вас, ваши глаза, ваши руки. Это делает сегодня не только один актер. Это делает свет. Увы, в большинстве своем «световики» – это люди с начальным образованием, которым кажется, что нужно просто включить прожектор и все. Это другой интеллект, другой подход, другой вкус.
Может быть, сценограф с худшим художественным образованием, чем «световик». Свет – это психология, это полное погружение в тот материал, который ты хочешь создать. Это соавторство. Свет для меня из всех выразительных средств театра важнее всего. Важнее решения декораций, важнее решения костюма и так далее.
Сам театр решился на такой переворот, но, увы, не справляется с этим. Не хватает людей, не хватает опыта. И наш театр тоже столкнулся с такой проблемой. И не только он один: художника по свету нет в Иркутске, Чите, Якутске, других городах. Их единицы. Поэтому попытка сказать, что такое сегодняшний театр, в этом спектакле тоже заложена. Мы хотели бы, чтобы зритель увидел не только драматургию, но и посмотрел, что такое современный театр.
В самом начале над спектаклем работала художник по свету из Томска Наталья Гара. Она придумала и сочинила весь свет, но, увы, попала в больницу. Поэтому нам пришлось «выписать» замечательного художника, который работал с самыми крупными звездами российского театра. Это Сергей Грачев. Он работал с Петром Фоменко, Камой Гинкас... Все, что сочиняла Наталья Гара, осталось, просто доделали и усовершенствовали.
– Художника вы пригласили из Иркутска, свет ставили специалисты из Томска и Москвы, музыку писали тоже не жители Бурятии... Получается, почти вся команда не местная?
– Да, так получилось. В этом спектакле ко всему иной подход, в том числе и к музыке. Это не просто какие-то иллюстрации и отбивки. Музыка писалась специально для этого спектакля, для тех задач, которые я ставил. Ее сочинили мои дети Дарья Баскакова и Евгений Вороновский. Я им доверяю.
Даже театральные программки и плакаты разработал специально для нас Андрей Бондаренко. Это культовая фигура, он оформил множество книг, с ним сотрудничают лучшие издательства страны. Он мой большой друг, поэтому сделал это для нас. Все это очень интересно, и я думаю, что «Три сестры» стоит посмотреть.
– Значит, на премьере вы рассчитываете на успех?
– В моей практике премьеры это всегда далеко не самые лучшие спектакли. Премьера – это как экзамен. Спектакль становится лучше потом, когда отыграется раз 10 – 12.
– Расскажите о ваших творческих планах.
– Я не знаю, что будет потом. Много всего намечено, но я не знаю, когда смогу приступить ко всему этому. До конца этого года все настолько расписано, что приступить к началу репетиций будет возможным только после Нового года. А вообще мечтаю я о многом. Только не знаю, все ли получится.
"Байкал24" опубликовано