Более 80 сортов сельхозкультур вывела Тулунская селекционная станция
Живописны опытные делянки тулунских селекционеров в разгар лета. Каждая полоска на них означает посев какой-либо культуры, либо ее определенной испытуемой линии. Здесь рождаются новые сорта. Дело кропотливое. Если перефразировать Маяковского, селекция – та же добыча радия. Чтобы вывести новый сорт, обычно уходит 20–25 лет. Счастье улыбается самым упорным и настойчивым.
Шедевр тулунской селекции – пшеница Скала – высевалась на трех милллионах гектаров. Сейчас широко шагнула Тулунская-12, творение незабвенного Анатолия Юдина. Завоевывает популярность скороспелая Тулун-15. Всего за годы существования (а в прошлом году Тулунская ордена Трудового Красного Знамени станция отметила 105 лет со дня основания) выведено более 80 сортов различных сельскохозяйственных культур.
С некоторых пор станция прекратила свое существование как самостоятельная хозяйственная единица и превратилась в отдел по селекции ГНУ Иркутский НИИСХ. Не берусь судить, хорошо это или плохо, но все мои собеседники – сегодняшние и бывшие работники селекционной станции утверждают, что от такой реорганизации по большому счету пользы мало. Хотя как знать, если бы присоединения к научно-исследовательскому институту не произошло, то быть может, на опытных делянках сегодня полыхал бурьян. А так удалось сохранить пашню, уникальную уборочную технику, кое-какую материально-техническую базу, сберечь хотя бы часть опытных кадров и продолжить работу по выведению новых сортов.
В 2011 году районированы пшеницы Юната, Памяти Юдина, овес Егорович, вика Люба. В прошлом году на государственные сортоиспытания переданы пшеницы Тулунская-50 и Тулунская-11, а нынче – ячмень Чудный и овес Тулунский-30. И это при том, что научных сотрудников всего семеро (плюс один постоянный механизатор Паша Соколенко), гораздо меньше, чем скажем, сторожей, без которых по нынешним временам никуда.
С руководителем отдела Алексеем Юдиным, кандидатом наук, мы побывали на опытных делянках. Здесь царит ручной труд. Поле разбивается по шнуру, граблями намечается подобие грядки, сдвигаются в сторону крупные комья земли. Затем двумя специального размера досками отмеряется очередной рядок, и тяпкой делается углубление-полоска, куда высеваются из пакетиков семена.
Углубление заравнивается, и все начинается сначала. Работа однообразная. Но по-иному нельзя, иначе ничего не получится. Ведь каждый пакетик с семенами помечен, и не дай Бог перепутать: все пойдет насмарку. Вообще труд селекционера предполагает высокую культуру, пунктуальность, собранность и дисциплинированность. К примеру, при переходе к севу другого сорта нужно карманы выворачивать, чтобы не занести случайно чужое зернышко на новый участок.
Впрочем, как выполнять ту или иную операцию Ирина Барауля, Надежда Бекбулатова и Галина Мануйлова – самые опытные селекционеры – покажут хоть с закрытыми глазами. С них берут пример молодые: Татьяна Константинова, Вера Шведова, Галина Мищук, выпускники и студенты Иркутской сельхозакадемиии. Это два своеобразных полюса. Нет связующей срединной прослойки. Если ветераны по привычке тянут лямку и будут тянуть, пока позволят здоровье и силы, то молодежь может в любой момент сделать ручкой: зарплата, по словам Татьяны Константиновой у нее, старшего научного сотрудника с высшим образованием, всего 8 тыс. рублей.
Как определил ситуацию в отделе Алексей Юдин: стабильно тяжелая. Зарабатываемых от продажи семян денег с горем пополам хватает лишь на горючку, химпрепараты, сушку зерна.
Согласно законодательству, авторам сорта должно выплачиваться вознаграждение за его использование. По крайней мере, так принято во всем мире, кроме России. Иные производители, не мудрствуя лукаво, отвечают ученым: скажите спасибо, что используем ваши семена и тем самым делаем им рекламу… Реклама рекламой, но ей сыт не будешь.
– Могло бы свое веское слово сказать и министерство сельского хозяйства области: при ежегодном заключении договоров с хозяйствами включить пункт о выплате селекционерам хотя бы по рублю с каждого килограмма полученного зерна, – считает Алексей Юдин.
Пока же худо-бедно ведется работа по выведению сортов зерновых, травы лишь поддерживаются, чтобы не растерять накопленный потенциал. Не стоит от тулунчан ожидать новых сортов картофеля, хотя есть перспективные линии. Население их высаживает, доставая правдами и неправдами, ведь у селекционеров нет ни сил, ни средств, чтобы готовить и рассылать посылки на сортоиспытательные участки.
Бывшие работники станции мечтают о том золотом времени, когда селекционеры были объединены под одной крышей с ОПХ, которое занималось семеноводством. Очевидно, что возврата к прошлому не будет. Земли опытно-производственного хозяйства давно в руках фермеров. С ними пытаются найти общий язык, но не всегда успешно. Некоторые из вольных хлебопашцев почему-то в упор не хотят видеть семена местной селекции, приобретая в Новосибирской области, Бурятии, иных регионах. Это ошибочный ход и пустая трата денег, говорит Алексей Юдин. Ведь в тех краях совсем другие агроклиматические условия и такой лимитирующий фактор как сумма эффективных температур. У нас климатические условия более жесткие. Местные культуры гораздо лучше приспособлены к ним.
Не последнюю роль играет и тот факт, что ни в одном фермерском хозяйстве, даже самом крупном, нет агронома, который мог бы сказать свое веское слово хотя бы о том, что посев семян более высоких репродукций дает заметную прибавку урожая.
Проблем у селекционеров Тулуна множество, и их надо решать, если наши селяне не хотят остаться без местных сортов, к которым шли сотню лет.