Не менее полусотни инновационных проектов готов предложит промышленникам Иркутской области Иркутский научный центр СО РАН. Ученые-энергетики в этом году завершают работу над энергетической стратегией региона. Коллектив специалистов ИЗК СО РАН, ИГХ СО РАН, Отдела региональных экономических и социальных проблем ИНЦ СО РАН и других научных организаций Иркутска подготовил стратегию развития минерально-сырьевого комплекса. А у ИНЦ СО РАН сформировалось новое предложение к промышленникам и властям региона – взяться за создание региональной программы нефтегазохимии. Председатель президиума Иркутского научного центра академик Игорь Бычков уверен: если у компаний, власти и науки будет единое понимание будущего Иркутской области, выиграют в итоге все.
– Почувствовали вы перемены в связи с тем, что в правительстве обла- сти появились специалисты, персонально отвечающие за науку и инновации?
– Все находится в стадии развития, сейчас назначен новый министр экономического развития, науки, труда и высшей школы Игорь Корнеев, с которым мы пока еще не встречались. Очевидно, у него есть собственные наработки и планы. Мы тоже готовы предложить свое видение инновационного развития области. Благодаря усилиям заместителей губернатора Виктора Нечаева, Сергея Аникеева на 2012 год значительно увеличено финансирование на научно-исследовательские работы. В 2011 году на эти цели было заложено 5 млн рублей, в этом году – 60 млн рублей. Будем надеяться, что все эти 60 млн рублей уйдут на НИР и НИОКР, а традиционный конкурс инновационных проектов будет профинансирован дополнительно, как и премии губернатора лучшим ученым. Мы рассчитываем, что часть из этих 60 млн рублей будет направлена на завершение работ по программе развития минерально-ресурсной базы Иркутской области до 2020 года. В этом году специалисты Института систем энергетики им. Л.А. Мелентьева СО РАН заканчивают работу над Стратегией развития топливно-энергетического комплекса Приангарья до 2015– 2020 годов. Я надеюсь, что появится программа «Электронное правительство». У ИНЦ есть большой опыт в этом вопросе, и мы были готовы принять участие в этом проекте.
– Когда заходит речь о стратегиях, в частности, о стратегии развития минерально-сырьевого комплекса, всегда возникает вопрос – лег на стол готовый документ, а далее что?
– Далее – разработка программы развития минерально-сырьевого комплекса Иркутской области. Когда у нас появится этот документ, мы будем четко видеть, куда двигаться. Такая программа нам нужна как воздух. Не ученым, а прежде всего промышленникам. Есть печальный опыт Монголии, когда добывающие компании закупили участки недропользования, а из-за того, что оценка месторождений была некачественной, по факту ресурсная база оказалась не такой, как была заявлена при продаже. Такого можно было избежать, заказав профессиональную оценку. У нас работа- ют высококвалифицированные геологи, которые способны провести доразведку и качественный анализ. Естественно, детальная проработка стоит средств, и на этом этапе с финансированием могут включиться как раз добывающие компании. Эти затраты окупятся сторицей. Но если говорить о перспективных задачах региона, то следующим этапом должно стать создание региональной программы развития нефтегазохимии.
– Это предложение властям?
– Безусловно, это будет оформлено в виде предложения. Я обсуждал этот вопрос с академиками Борисом Трофимовым и Александром Канторовичем, профессорами Борисом Санеевым и Дмитрием Гладкочубом, и мы намерены обратиться к губернатору Иркутской области с предложением начать работу над такой программой. Я считаю, что совместно с ИГУ, ИрГТУ наши НИИ могут освоить очень интересное направление – новые технологии в нефтегазохимии. Программа же поможет формировать заказы на научно-исследовательские разработки в этой области. Нефтегазохимия – то самое существенное преимущество Иркутской области, которое способно вывести ее из сектора сырьевой экономики. Почему именно Институт химии СО РАН? У нас очень высокий уровень подготовки кадров, и это позволяет иметь конкурентное преимущество. В Якутии, к примеру, власти очень заинтересованы в создании нефтегазохимического кластера, но кадров не хватает. Иркутская область более подготовлена, может быть, у нас не хватает только политической воли. Руководству региона нужно выстроить долгосрочные отношения по этой теме с Роснефтью, с Газпромом. А хороший научный потенциал у нас уже в руках.
– Недавно было объявлено о создании в регионе Центра мониторинга и прогноза землетрясений. На какие средства он будет организован?
– В России не менее десятка лет существует программа сейсмобезопасности. Но для того, чтобы регион мог получить средства из федерального бюджета, обязательно должна появиться аналогичная региональная программа. Мы настаивали на ее создании те же десять лет. В ней должны быть отражены и задачи сейсмостойкого строительства, и составление карт сейсмического районирования территорий. То, что этот центр сегодня создается, – большой плюс. Но когда он появляется без утвержденной региональной программы – это все-таки не совсем верно. И дело даже не в финансировании. Создание любой структуры должно отвечать основной задаче: что с ее помощью мы можем сделать для Иркутской области? Поэтому я надеюсь, что заявленный проект разработки концепции целевой программы в 2012 году появится.
– В регионе довольно давно обсуж- дается проект создания фармацевтического кластера.
– Я расскажу о том, что уже сейчас реализуется. Создан фармацевтический комбинат «Фармасинтез», который планирует, помимо прочего, выпуск до сотни килограммов «Перхлозона» – высокоэффективного лекарства против туберкулеза. Для Иркутской области, как и для многих других регионов, проблема туберкулеза стоит очень остро. Это в каком-то смысле решение проблемы. Плюсом идет высокая добавочная стоимость производства. При этом само активное вещество будет производиться непосредственно в Институте химии СО РАН, технологическая цепочка завершится на «Фармасинтезе». Это совместное предприятие, в котором, безусловно, учтены интересы Института химии, что дорогого стоит в сегодняшней ситуации, когда отсутствует четко выработанная законодательная база, позволяющая сохранить авторское право и материальное право института. Масштабной программы по развитию фармацевтического кластера, к сожалению, пока не создано. Если к нам обратится правительство Иркутской области, мы готовы совместно с Восточно-Сибирским научным центром СО РАМН принять участие в конкурсе на разработку такой программы. Это очень серьезный документ, и они уже есть в целом ряде субъектов. К примеру, в Волгоградской области.
– У ИНЦ есть связь с крупными российскими инновационными про- ектами корпораций Роснано, «Сколково», инновационными программами крупных компаний?
– Институт систем энергетики СО РАН является резидентом «Сколково». С прошлого года ученые-энергетики реализуют два проекта вместе с Томским политехническим университетом на базе созданного на паритетных началах Центра исследований и разработок «Интеллектуальные энергоси- стемы». В 2011-м мы начали работу над заключением договора с Роснефтью о реализации на базе АНХК проекта по созданию интеллектуальной системы поддержки принятия решений (ИС ППР) при определении причин инцидентов и аварий в химической и нефтегазохимической промышленности. Сейчас прорабатывается вопрос о более тесном взаимодействии с корпорацией «Иркут». Ряд наших институтов работает с Газпромом, Роснефтью и представительством ВСТО. К примеру, институт географии им. В.Б. Сочавы реализует проекты, связанные с экологией на производствах. Сказать, что заказов от промышленности много, я не могу. Это общая проблема – крупные компании не слишком заинтересованы в предложениях от науки. Последнее громкое заявление Владимира Путина на этот счет вы помните – он предложил поставить зарплату топ-менеджеров крупных компаний в зависимость от развития инновационных программ.
– Но разве инновациями не должно заниматься государство?
– Пример чуть-чуть из другой сферы, но очень показательный. Во всем мире бесплатное профессиональное образование – не столько государственная забота, сколько забота фондов, созданных частными компаниями. Они учат талантливых детей, прекрасно понимая, что готовят кадры для своих корпораций. То же самое с наукоемкими разработками. Мы все время говорим о том, что труд ученых-инноваторов должно оплачивать государство. Хотя во всем мире другая схема – крупные научно-исследовательские центры находятся при корпорациях. Если говорить о той же самой «Флюберже», занимающейся разработкой нового оборудования для нефтедобычи, то они сами являются крупнейшим заказчиком научно-исследовательских работ.
– По-моему, ждать от корпораций оплаты лабораторных исследований не стоит.
– А я и не говорю об оплате лабораторных исследований. Компаниям нужны готовые промышленные технологии, фундаментальная наука их не может, да и не должна давать. Если взять в качестве примера Китай, то 15 лет назад в каждом академическом институте этой страны было создано инновационное подразделение, условно говоря, «технопарк». Три года назад решением правительства КНР эти подразделения были выведены из академии наук. Просто прошел этап накопления наукоемких предложений, теперь дело за созданием технологий, а ученые должны продолжить заниматься своим делом. Поэтому, я считаю, перед НИИ не должно стоять задачи получения конечных технологий, которые могут быть запущены в производство. Ученые должны создавать, условно говоря, лаборатор- ные технологии «в пробирке».
– Но у нас практически нет отраслевых институтов, которые могли бы подхватить технологию «из пробирки».
– Да, пояс прикладной науки был практически разрушен. Однако уже есть решение этой проблемы, которое поддерживается государством, в том числе и на законодательном уровне. Есть Федеральный закон No 275 «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций», позволяющий финансировать НИР в вузах. И еще ряд законов, обеспечивающих «связку» компаний и вузов в плане научно-исследовательских работ. По моему мнению, функции пояса прикладной науки могут взять на себя вузы. 8 февраля у нас пройдет совместное заседа- ние президиумов СО РАН, ВСМЦ СО РАМН и совета ректоров. Основной вопрос – интеграция академической и вузовской науки в интересах развития Иркутской области. Тот же технический университет вошел в число вузов, которые своими программами доказали возможность и способность вести научно-исследовательскую работу. На наш взгляд, такие вузы являются тем самым мостиком взаимодействия между фундаментальной наукой и промышленностью.
– Качество регионального законодательства в области инноваций вас удовлетворяет?
– Есть законы, а есть базовые принципы развития. Это немного разные вещи. Мне очень нравится идея, реализованная в США. Американское научное общество, аналог нашей Академии наук, периодически приглашает к себе менеджеров крупнейших компаний США. Они заявляют о том, что бы хотели видеть в области инноваций на перспективу в 20–30 лет. Сами они полностью финансировать НИР не могут, однако создаются фонды, на средства которых выращивают старта- пы. Это нормальный принцип взаимодействия. Наука должна иметь заказ. Она не может моментально выдавать адекватные рынку чудо-продукты. Сначала нужно вложиться в серьезные исследования, а результат может появиться через 3–5 лет. Такой вариант российские компании часто не устраивает. Просто потому, что некоторые предприятия не видят развития своего бизнеса далее чем на 2–3 года. В этом случае формирование инновационного заказа на 5–10 лет просто невозможно. Если говорить о нормативной базе, то при всем стремлении ее создать очень простых и действенных законов у нас пока нет. Я говорю о законах, которые обеспечивали бы, к примеру, снижение налогового бремени на суммы, вложен- ные на НИР и НИОКР. Очень бы не хотелось, чтобы бизнес снова обложили неким «оброком» – люди занимаются своим делом, а им говорят: «Давайте- ка еще и науку содержите». Не оброк, а стимул должен быть. Если сегодня не выстроить некое прямое взаимодействие, то разрыв между фундаментальными исследованиями и тем, что востребовано предприятиями, будет расти год от года.
– Но разве программные документы развития области, а значит, и список задач по новым технологиям не должна формулировать власть?
– Естественно, мы говорим сегодня об областном заказе на НИР, но этот заказ должен не с потолка браться, а отвечать потребностям предприятий, расположенных тут, в регионе. То же самое и по проектам, реализуемым совместно на деньги области и Российского фонда фундаментальных исследований. Они должны быть направлены на создание продуктов и технологий в первую очередь для Иркутской области.
– Но подразделения Академии наук не могут быть подобием отраслевых институтов на службе предприятий.
– Такой задачи и не ставится. Когда на областном уровне предприятиями и властью определены перспектив- ные направления развития, начинает формироваться научно-производственный комплекс. Подтягиваются группы исследователей, формируется вузовский блок, который обеспечи- вает цепочку технологического перехода. Под проект ищется венчурный инвестор. Естественно, академический институт никогда не заменит подразделение корпорации, занятое внедрением наукоемких разработок в жизнь. В институте не готовят технологов. Но и технологи без ученых не смогут разобраться. Я авторитетно вам говорю, мало технологов, которые могли бы профессионально расшифровать большинство патентов, разработанных, например, в США или Европе. Патент можно купить – но что ты потом с ним будешь делать? Наши же ученые готовы для компаний, находящихся в регионе, дать расшифровку и рекомендации под местное сырье и имеющиеся технологии. Сегодня, к счастью или к сожалению, при НИИ уже создаются технологические линии. Осенью 2011 года в СО РАН прошел первый конкурс на технологическое оборудование – замкнутую линию производства на 1,5–2 млн долларов, которая позволяет отрабатывать технологию в мелкопромышленном масштабе. Несколько наших институтов принимали участие в этом конкурсе, в том числе и Институт химии СО РАН. В начале февраля будет подведение итогов, и я надеюсь, что они получат необходимое финансирование. Но я еще раз повторяю – это не норма для НИИ. Технологические цепочки должны выходить за пределы академических научных учреждений. Можно создавать технопарки, биз- нес-инкубаторы, венчурные фонды. Но если они все будут разрозненны, эффект – нулевой. Все это должно быть в единой схеме, завязанной на развитие промышленного потенциала Иркутской области.
Автор: Наталья ДИМИТРИЕВА.