Виолончелиста из Австрии Виктора Милосердова называют феноменальным русским виртуозом, достигшим абсолютного совершенства. И вот лауреат международных конкурсов Виктор Милосердов — гость нашей сцены. 4 декабря в концертной программе с Губернаторским симфоническим оркестром Виктор Милосердов исполнил «Симфонию-концерт» для виолончели с оркестром Сергея Прокофьева.
«Симфония-концерт» для виолончели с оркестром — монументальное и значительное сочинение, одновременно трудное и новаторское, — поначалу не было понято современниками, однако сегодня «Симфония-концерт» звучит во всем мире и признана одним из выдающихся произведений нашего времени.
Надо ли добавлять, что в том успехе, что выпал на долю иркутского исполнения «Симфонии-концерта», огромна роль музыканта, исполнившего сольную партию, — то есть виолончелиста Виктора Милосердова. Его виолончель то пела бархатным голосом, то слегка «басила», а то звучала тонко и нежно, как скрипка.
Оказывается, это не случайно. Этому музыкант научился сначала у ленинградских педагогов, а затем — и в большей степени — у профессоров Московской консерватории, ведь мастерство, которое давала именно московская школа виолончельной игры, получило к тому времени международное признание.
Впрочем, вот что рассказывает об этом сам музыкант, с которым после концерта удалось побеседовать. (Правда, в дверь постоянно стучали, и нетерпеливые меломаны заглядывали в кабинет, чтобы поблагодарить музыканта, что придавало нашему интервью… наверное, оттенки пресс-конференции.)
— Господин Милосердов, откройте свой секрет. Ваша виолончель звучит как инструмент синтетический: самая высокая струна кажется совершенно скрипичной, ее противоположность — бархатная, как звук контрабаса, средние струны — виолончель… За счет чего достигается такой диапазон?
— Если моя виолончель звучит как скрипка — то это исключительно благодаря моему московскому профессору Льву Борисовичу Евграфову.
— Это и есть те приемы, о которых говорят: Евграфовская школа?
— Да, это его школа игры на виолончели, при которой получается виртуозное скрипичное звучание. А значит, на виолончели стало возможно и исполнение скрипичных произведений. Лев Борисович подошел к виолончели по-новому, не так, как к инструменту относились исторически: если виолончель — то для нее что-нибудь помедленнее, а уж скрипочка там сыграет каприсы Паганини… Нет, как раз у него, у Евграфова, каприсы Паганини можно играть на виолончели! И сам Евграфов играл, скажем, Сен-Санса — его Рондо-каприччиозо, и это была сенсация на конкурсе Чайковского; и его ученик Саша Рудин, сейчас профессор Московской консерватории, известный во всем мире музыкант, который все годы учился только у Льва Борисовича Евграфова. Когда на конкурсе Чайковского Саша в первый раз сыграл фантазию Ефрема Цимбалиста на темы из оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок», это виртуозное скрипичное произведение, — это было ошеломляюще: никогда нельзя было представить себе, что это можно сыграть на виолончели. Потому что обычно если и играют на виолончели что-то из скрипичного репертуара — то всегда «облегчают». И при этом терялся, конечно же, художественный эффект. Скажем, Венгерские танцы Брамса — их тоже облегчают; но ведь если играть вещь — надо играть в оригинале, как это написано композитором! Или вальсы Крейслера — тоже если играть, то точно как написано, ведь композиторы-то писали очень хорошие. И вот Евграфов играл фантазию на темы из «Золотого петушка» — ни одной нотки не выброшено, и как звучит! Звучит очень хорошо!
Двадцать лет я живу там, а лучшие концерты у меня проходят здесь, в России… Просто личная судьба сложилась так, что я уехал в Австрию. В прошлом году в Курске у меня прошли концерты, можно сказать, сенсационные. В Ленинграде — тоже… Вообще мне приятно в Россию приезжать, атмосфера здесь какая-то… более одухотворенная, что ли. Вот представьте, идешь по Вене, магазины, блеск, красота. Но за всей этой внешней красотой стоит долларовая сущность. Там царит доллар. Что дает прибыль, то и ценится. Сейчас, правда, и в России люди более прагматичными становятся…
(Стук в дверь:
— Спасибо, что вы привезли нам это произведение, приезжайте к нам еще! Игра ваша просто замечательная!)
— У меня в прошлом году была подготовлена программа из шести Венгерских танцев Брамса и фантазии на «Золотого петушка» — Илмар Лапиньш помог мне сделать партитуру, лично для меня, — потому что нет партитур для виолончели и оркестра. Саша Рудин хотя и играл один раз «Золотого петушка» — это была другая редакция… Так вот, Венгерские танцы по характеру подходят для виолончели даже больше, чем для скрипки, — при том, что первоначально они написаны для фортепиано и симфонического оркестра. Но друг Брамса, Иоахим, сделал вместе с Брамсом партитуру для скрипки, и они очень хорошо это сделали. Мне эта редакция нравится, я играю как раз эти иоахимовские варианты Венгерских танцев, и это очень высокая музыка, ни одной ноты нельзя выбрасывать.
Так что виолончель обладает очень большими возможностями, и мне очень приятно, что слушатели замечают, когда виолончель звучит как скрипочка.
— Вы живете в Европе уже давно, а русскую музыку часто слышите? Часто исполняете?
— О русской музыке в Европе трудно говорить… Я живу в Вене с 1988 года, то есть уже 22 года; бываю в Англии, в Италии, в Швейцарии — эти страны на машине даже объездил. И вот — приезжаешь в Италию. Кто лучший композитор? Верди. Приезжаешь в Австрию — Моцарт. Уже дурно становится: Моцарт на конфетах, на открытках, для туристов юноши в костюмы Моцарта одеваются. Причем всем дают понять, что только австрийцы могут его правильно играть. Не дай бог русские возьмутся исполнять Моцарта — стопроцентно получат плохую критику. А русская музыка? Она, конечно, звучит, но такая тенденция…
— Следуя этой логике, лучше всего она звучит в России! А скажите, у вас очень напряженный график концертов?
— Нет, не очень, я много преподаю.
(Виктор Милосердов гастролирует по городам Австрии и России, действительно, много занимается преподаванием, а в июле прошлого года за активное участие в музыкальной жизни Австрии он получил почетное звание профессора.)
…Стук в дверь. Главный дирижер симфонического оркестра Илмар Лапиньш заводит музыканта, знакомит:
— Разрешите представить вам: Андрей Шагин, замечательный пианист, который играет Моцарта, как в Вене. В Иркутске вообще очень хорошая пианистическая школа. Было бы времени побольше — можно было бы попробовать поиграть вместе…
— В продолжение слов Илмара Артуровича: новые контакты, планы на будущие концерты в Иркутске как-то просматриваются?
— Я бы приехал, и с удовольствием, но это будет решать продюсер. Мы с Илмаром об этом говорили, он посоветовал мне одного менеджера из Москвы… А вот завтра мы будем играть с органом — у вас есть хорошая органистка Яна Юденкова. В Австрии я часто играю в церковных зданиях. Там виолончель звучит очень хорошо, чаще всего бывает очень хорошая акустика.
— А в нашем органном зале вы уже репетировали?
— Да, вчера мы репетировали в костеле, это недалеко от Ангары. Очень, очень хорошая акустика. И органистка хорошая. Все хорошо звучало. И вот, как мне кажется, в этом что-то есть: двадцать лет я живу там, а лучшие концерты у меня проходят здесь, в России… Просто личная судьба сложилась так, что я уехал в Австрию. В прошлом году в Курске у меня прошли концерты, можно сказать, сенсационные. В Ленинграде — тоже…
— Как вы сыгрались с нашим оркестром?
— Оркестр у вас замечательный, есть много очень хороших музыкантов, с хорошим образованием в центральных консерваториях. Оркестр не отличить от тех, которые считаются «самыми высокооплачиваемыми».
— Вам говорили, что вы похожи на Паганини?
— Я играл некоторые вещи Паганини, каприсы его…
— А о внешнем сходстве, харизматичности?
— Нет, не говорили…
— Так вот, я вам говорю. И в зале об этом говорили… Во всяком случае, тот образ Паганини, который у меня сложился после прочтения книги, и вы, ваш портрет, — очень совпадают…
— Спасибо, это интересно…
— У вас есть свой фестиваль — как часто он проходит?
— Это разовый фестиваль — фестиваль виолончельного искусства, но проходил он в разных городах — в Вене, Граце, Инсбруке, Ленинграде.
— Может быть, вы слышали, Денис Мацуев, бывший иркутянин и очень известный пианист, проводит у нас фестиваль «Звезды на Байкале». Он постоянно обновляет состав своих гостей и участников, так что если когда сойдутся пути и он вас пригласит — приезжайте.
— Был бы очень рад, а о Денисе Мацуеве Илмар говорил мне. Вообще мне приятно в Россию приезжать, атмосфера здесь какая-то… более одухотворенная, что ли. Вот представьте, идешь по Вене, магазины, блеск, красота. Но за всей этой внешней красотой стоит долларовая сущность. Там царит доллар. Что дает прибыль, то и ценится. Сейчас, правда, и в России люди более прагматичными становятся…
— Нынешний год подходит к завершению — он был удачным для вас?
— В нынешнем сентябре в Швейцарии проходил очень интересный конкурс, который проводил фонд Перену, кстати, в нем могли участвовать музыканты вне зависимости от возраста. Так вот, я тоже решил принять в нем участие. Пригласил с собой замечательную пианистку, в Москве вместе работали, — это Наталья Губина, которая уже в 14 лет играла такие вещи, что диву давались, у нее шикарные руки… Мы должны были представить программу на 50 минут. Я выбрал сонату Золтана Кодая, сонату Шуберта и сочинение Блоха. Там безумно сложные фортепианные партии, далеко не каждому пианисту такая программа подвластна, только Наташа Губина и могла это сыграть. Наташа тоже сыграла свою сольную программу…
Этот конкурс — непростой. По каждому выступлению делается студийная запись на 50 минут, каждый участник получает эту запись, выбирает из нее пять отрывков по две минуты, на свое усмотрение, — и эти отрывки выставляются в Интернете (Perenu foundation). И люди во всем мире, выйдя в сеть, могут это послушать и дать свою оценку в баллах каждому музыканту. В конце декабря будут подведены окончательные итоги, тогда и станет ясно, кто окажется победителем. И я пойму, насколько удачным для меня стал этот год. Кстати, теперь меня услышали иркутяне — а ведь они тоже могут сказать свое слово, проголосовать, поставить свою оценку.
Любовь Сухаревская.
Фото автора