Именно к такому выводу пришли в Главном управлении Федеральной службы исполнения наказаний по Иркутской области после выхода ряда авторских телепрограмм московского журналиста Андрея Караулова «Момент истины». В передачах были показаны жуткие факты, якобы имевшие место в учреждениях пенитенциарной системы. Больше всего досталось иркутскому СИЗО-1 и Ангарской воспитательной колонии. Сейчас правдивость выданной в телеэфир информации ФСИН оспаривает в судах. Один иск уже выигран. Сами сотрудники ГУФСИН говорят о том, что выход телепрограмм совпал с началом громких судебных процессов и общественность кто-то будоражит не просто так. Кроме этого, уголовные авторитеты не могут смириться с тем, что их влияние в местах не столь отдаленных практически сошло на нет, и стремятся взять реванш.
В стенах тюрьмы
Первое, что бросается в глаза в коридорах СИЗО – это соседствующие с классическим «небом в клеточку» ажурные решетки, орнаментированные розами, завитками и даже Царевной Лебедью. Плюс еще розовый, сверкающий чистотой кафель и комнатные цветы. Совсем другую картину из жизни этого учреждения видела вся страна в нескольких передачах известного московского журналиста Андрея Караулова: обшарпанные стены, переполненные задымленные камеры с изможденными арестантами, толпящимися у грубо сделанных столов и тюремных нар.
– Таких камер уже давно нигде нет. Мы сделали запрос в Москву, что это за кадры. Из пресс-службы ФСИН нам пришел ответ: они сняты в московских Бутырках в 1990-е годы, так что видеонарезка никакого отношения к Иркутску не имеет за исключением нескольких планов, снятых снаружи, – пояс-
няет заместитель начальника оперативного управления ФСИН по Иркутской области Алексей Гиричев.
Во всех камерах, куда мы заходим, обстановка не выглядит устрашающей, во временных жилищах сидельцев есть вся необходимая мебель. В холодильниках хранятся продукты, которые им присылают с воли или они сами покупают в местном магазине. На полках стоят телевизоры. Недавно здесь разрешили пользоваться электрическими чайниками, а там, где их нет, чай готовят с помощью кипятильников.
Рассказ о нестандартном применении последних стал «гвоздем» вышеупомянутой передачи. Молодой адвокат цитировал послание одного человека по поводу деятельности так называемых разработчиков, к коим он причислял и себя. Так в криминальном мире называют людей, которые якобы по приказу сотрудников пенитенциарного учреждения выбивают из несчастных арестантов изобличающие показания, применяя при этом инквизиторские пытки. Цитаты действительно вгоняют в дрожь: «…запихивают в анальные отверстия стаканные кипятильники, включают их в розетку, и кипятильники потом взрываются от накаливания, на что врач дает диагноз – геморрой или трещина анальной кишки…».
В больнице СИЗО ждут студентов-медиков
– Такая травма в 90% случаев привела бы к смерти. О каких «трещинах» может идти речь? Здесь бы потребовалось немедленное хирургическое вмешательство, – возмущается заместитель начальника СИЗО-1 по лечебно-профилактической работе Максим Гафаров.
Он утверждает, что никогда не сталкивался с подобными случаями в этом учреждении. Инородные тела, правда, доставать приходилось, когда арестанты, например, глотали ложки или гвозди, чтобы задержать ход суда. Уголовники часто идут на самые разные ухищрения, и для того чтобы работать с такими пациентами, требуются специалисты узкого профиля. В этом году в Иркутском государственном медицинском университете набрали несколько первокурсников – будущих специалистов пенитенциарной медицины. Практику студенты будут проходить в СИЗО-1.
– Когда обычный пациент говорит, что у него где-то болит, врач ему верит. Тут же нужно все тщательно проверять. Да и в целом наш контингент – особенный, например, в прошлом месяце из 168 вновь поступивших половина были ВИЧ-инфицированные. Очень многие попадают сюда и с туберкулезом – сопутствующим ВИЧ заболеванием. Но смертность инфицированных пациентов у нас меньше, чем на воле, ведь там им некогда лечиться и многие из них асоциальны, а здесь они в тепле, накормлены, и доктора строго следят за ходом лечения, – поясняет врач.
Больница в СИЗО-1, занимающая один из шести тюремных корпусов, недавно была капитально отремонтирована. Комната матери и ребенка похожа скорее на гостиничный номер, чем на камеру. В стационаре, амбулаторных помещениях и лаборатории установлено самое современное медицинское оборудование. К слову, такой навороченный флюорограф есть только в областном противотуберкулезном диспансере. Стоматологический кабинет тоже оборудован по полной программе.
– Вот светополимерная лампа, стерилизатор, рентгеновская установка, – показы-
вает стоматолог Людмила Тимофеева.
– А вы обезболивание делаете, когда лечите пациентам зубы?
– Кто же без анестезии будет что-то делать? Так что наши пациенты очень любят зубы лечить, дома же им недосуг заняться здоровьем.
Кроме того, в учреждении дважды в сутки проводится пересчет всего спецконтингента, содержащегося в камерах. При этом присутствуют медработники. В случае обнаружения телесных повреждений у осужденных проводится медицинское освидетельствование и проверка в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.
– Мы не отрицаем, что в камерах случаются конфликты. Люди сидят разные, у каждого свои проблемы. Главная задача наших сотрудников – своевременно предотвратить ссору, однако бывают и сбои, – поясняет начальник СИЗО-1 Иркутска Игорь Мокеев. – За восемь месяцев текущего года мы предотвратили 285 серьезных правонарушений в камерах. Именно за правонарушения нас наказывают больше всего. За тот же факт суицида задержанного можно не только с должности слететь, но и вообще погон лишиться.
Бритва под присмотром
Для того чтобы было легче контролировать ситуацию, в СИЗО установлено более 100 видеокамер. Ведется наблюдение и в одиночных камерах, только туалеты не попадают в зону обзора. На пульте дежурного видим одного из таких одиноких арестантов: выпив чаю, он садится за чтение материалов своего уголовного дела. Это и есть автор нашумевшего «послания к общественности». В одиночку, как утверждают сотрудники следственного изолятора, его посадили не из-за телепередач, а по причине постоянных конфликтов с сокамерниками. По словам Алексея Гиричева, этот авторитет по кличке Бритва не только никогда не сотрудничал с администрацией СИЗО, но и сам терроризировал соседей по камере:
– Мы выяснили, что когда к нему в камеру попадал новичок, то он сразу начинал его запугивать. Один человек, например, под его давлением написал бумагу, что он якобы является гомосексуалистом. Другой – расписал свои «подвиги» на воле. Бумаги Бритва забирал себе и потом угрожал пустить их по тюрьме. Чтобы этого не произошло, люди должны были перечислить на его личный счет в банке определенную сумму. Так, по нашим данным, арестованный Р. через своих родственников действительно дважды делал перечисления этому гражданину на общую сумму 300 тысяч рублей. Этим делом занималась прокуратура.
Сейчас Бритва имеет статус подсудимого. Его обвиняют в организации банды, совершившей несколько громких убийств, которые могут «потянуть» на пожизненный срок. А значит, человеку требуются очень серьезная поддержка и очень хорошие, то есть дорогие, адвокаты. И соответственно средства, которых нет, но которые могут дать «добрые люди», способные помочь в этом деле. Достаточно часто адвокаты при защите преступников, проходящих по серьезным статьям Уголовного кодекса, используют в суде особую тактику – заявляют, что к подзащитным применялось насилие.
– Примерно в 90% дел по фактам совершения особо тяжких преступлений преступники говорят о том, что чистосердечное признание и первоначальные показания они дают под давлением либо сокамерников, либо оперативных сотрудников. По каждому такому факту проводятся проверки, и, как правило, ничего не подтверждается. Однако говорить об этом модно. Особенно на суде или на окончательной стадии расследования, когда обвиняемый уже знаком со всеми материалами дела – экспертизами и так далее, и остается только уповать на насилие, – поясняет прокурор отдела по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний прокуратуры Иркутской области Владислав Чалин.
Надзирая за соблюдением законности, в том числе и в СИЗО-1, он проводил проверку и после выхода передач «Момент истины». Прокурор утверждает, что серьезных ЧП, связанных с выбиванием каких-либо показаний, не было.
К слову, сами по себе чистосердечные признания являются далеко не самыми важными доказательствами вины. В подавляющем большинстве случаев суд это просто принимает к сведению.
Василий Сайков выступал по ЦТ, будучи в розыске
По-другому случилось с делом Сайкова. Всем известно, что областной суд оправдал бывшего мэра Слюдянского района Василия Сайкова, обвиняемого в организации убийства депутата местной думы и предпринимателя Александра Бабученко. Одной из причин был тот факт, что обвиняемые давали показания против самих себя якобы не по своей воле. Об этом одиозный политик говорил и в программе «Момент истины». Причем один раз выступал, уже находясь в федеральный розыске, после того как кассационным постановлением Верховного Суда РФ был отменен приговор облсуда.
Вот одна из цитат этого постановления: «Утверждение суда о том, что оправданные давали показания в результате психического и физического воздействия, не соответствуют фактическим обстоятельствам, не основано на материалах дела, противоречит результатам проведенных проверок. При этом не учтены показания свидетелей об отсутствии такого воздействия, результаты медицинских обследований обвиняемых, их состояние и поведение во время предварительного следствия при допросах с участием защитников и производством видеозаписи, в ходе которых они отрицали незаконное воздействие на них. В приговоре приведены показания свидетелей, очевидцами незакон-
ного воздействия на обвиняемых не являвшихся».
Последняя фраза говорит о том, что свидетели попросту опирались на слухи. Именно слухи об ужасах в СИЗО очень выгодны преступникам. То, что о тюрьмах говорят много ужасных вещей, не удивительно, ведь наше государство долгое время было по сути тоталитарным, а пенитенциарная система – закрытой. Но все меняется.
По международным договоренностям Россия обязана улучшать условия проживания в тюрьмах и колониях. В том же иркутском СИЗО еще недавно содержалось около 6 тыс. человек, а сейчас пребывает 1 тыс. 486, при норме в 1,5 тыс. Раньше адвокату на встречу с подзащитным попасть было достаточно сложно. Теперь эта процедура максимально упрощена. В день нашего визита в СИЗО-1 там за стеклянными перегородками, в отремонтированных помещениях одновременно проходило 12 встреч адвокатов и следователей с задержанными.
– Поставьте себя на место человека, которого пытают в камере. Да он на встрече с защитником вцепится в стол и скажет: «Я туда не вернусь». И что адвокат, который получает большие деньги, ответит ему спокойно: «Иди назад в камеру, через полгода на суде мы это озвучим, а пока терпи, дружок». Это же маразм. Да будь тут пытки и избиения, любой адвокат сразу же поднимет такую бучу, чтобы имя себе сделать, – недоумевает Алексей Гиричев.
Он считает, что появление программ было не случайным, ведь в Иркутской области в этом году рассматривается несколько очень громких дел. И общественность необходимо было взбудоражить. В случае с Василием Сайковым это не сработало. Но идею подхватили другие. По мнению Алексея Гиричева, здесь не обошлось без братской ОПГ. Это крупнейшее преступное сообщество никак не может смириться с тем, что учреждения пенитенциарной системы в нашем регионе полностью перешли под контроль ГУФСИН.
Так, в одной из телепередач Андрея Караулова выступала жительница Зиминского района Ольга Дзюба, мать несовершеннолетнего преступника, отбывающего наказание в Ангарской воспитательной колонии. По ее словам, в 2008 году подростки, возмущенные тем, что их кормили из грязной посуды (тут были приведены аналогии с «Броненосцем «Потемкин»), устроили акцию неповиновения и это «восстание» было жестоко подавлено администрацией. Однако в ГУФСИН утверждают, что «революция» тогда проходила совсем по другому сценарию.
– Дело в том, что в уголовном мире есть так называемые обиженные. Ими становятся по любому поводу, у подростков таких категорий вообще – 52. Например, если кто-то по незнанию выпьет компота из кружки «обиженного» – сам окажется внизу криминальной иерархии. Так вот, у нас в учреждениях никаких различий между осужденными нет. Абсолютно все должны следовать правилам и распорядку. В том числе и в столовой есть из общей посуды, как это делается обычно в общепите. В Ангарске бунт начался по указке «блатных», которые отказались пользоваться общей с «обиженными» посудой, – поясняет Алексей Гиричев.
Воры мечтают о реванше
Организация тюремных бунтов всегда лежала на уголовных авторитетах. Например, раньше, когда «блатной» попадал в карцер, вся тюрьма устраивала голодовку. Сейчас уголовные порядки в том же СИЗО-1 пресекаются на корню. Даже когда сюда по этапу попадают воры в законе, им приходится мыть сортиры и полы по общему графику. Конечно, людям, воспитанным в своей специфической субкультуре, делать этого совсем не хочется, но приходится. Уголовные авторитеты, прибывающие из других регионов, всячески пытаются изменить ситуацию.
В ГУФСИН говорят, что бунт в Ангарской воспитательной колонии был спровоцирован юными преступниками, прибывшими отбывать наказание из Хабаровского края. Там, а также в Республике Тыва криминальная активность очень высокая. Был даже такой показательный случай: юноша-тувинец решил взяться за ум, стал работать, но потом к нему в гости приехала мать и сказала: «Ты работаешь?! Как я буду людям в глаза смотреть!». Паренек после этого очень переживал, даже хотел покончить собой.
Волнения, организованные пришлыми юными уголовниками, пресечь на корню не получилось. Порядок в Ангарской колонии навели только после долгих переговоров, вмешательства руководства ГУФСИН и прокуратуры. Организаторов бунта вывезли в СИЗО Иркутскаи «рассеяли» по камерам. Все действия снимали на видеокамеру, поэтому никакого избиения юных «революционеров» не было. Это утверждают не только в правоохранительных органах, но и в Общественном совете при начальнике ГУФСИН по Иркутской области.
– Информация о какой-то грязной посуде однозначно неверная, – говорит председатель Общественного совета правозащитник Марианна Садовникова. – Молодые люди, исходя из своей криминальной субкульуры, говорили о том, что им нельзя есть из общей посуды. В их числе был и сын гражданки Дзюбы. Мы выяснили, что он тоже с детства подвержен влиянию уголовной среды, его отец ранее судим. Сам юноша с 11 лет курил и пил, а после был осужден в совокупности на четыре года за совершение нескольких преступлений. Мы разбирались с этой ситуацией и удостоверились, что никаких избиений несовершеннолетних не было.
– После «Момента истины» Караулова мы также побывали в СИЗО-1. Была у нас информация, что в одной из камер устроена так называемая пресс-хата. Однако выяснилось, что камеры под таким номером в СИЗО вообще никогда не было, – рассказывает заместитель председателя Общественного совета Валентин Будецкий.
В учреждениях ГУФСИН одна проверка следует за другой, но никакого подтверждения громким фактам не обнаруживает. Зато в судах лежат иски самих представителей пенитенциарной системы. Так, жительница Зимы Ольга Дзюба уже проиграла свое дело в городском суде. Сведения об «ужасах» в Ангарской воспитательной колонии, озвученные ею, признаны не соответствующими действительности.
Никто из арестантов, которых мы видели в СИЗО-1, не пожаловался нам на условия проживания или действия сотрудников. Никто не сказал, что обращался к правозащитникам, чьи координаты висят в каждой камере. Мало кто из родственников и других заинтересованных лиц звонил руководству ГУФСИН по телефону доверия (26-80-62) в интересах обвиняемых или осужденных, содержащихся в СИЗО.
Но когда начинается суд, то криминальный мир снова будоражит общество ужасами о тюремных застенках. А поскольку сейчас идет несколько громких процессов, не стоит удивляться, когда на экранах появятся очередные «моменты» чьей-то «истины».
<p style='padding-right:18px;' align='right'><a target='_blank' href=http://og-irk.ru/?doc=3504>"Областная"</a></p>