Дефектолог детского сада № 162 Надежда Петроченко учит говорить слабослышащих по уникальной методике
Есть такие профессии, которые вызывают у людей ощущение тепла и счастья. Например, медсестра олицетворяет милосердие, первая учительница – светлое воспоминание о школе, а воспитатель детского сада – доброту, заботу и внимание. По инициативе депутатов Законодательного Собрания газета «Областная» начинает цикл публикаций о воспитателях Приангарья – тех счастливых людях, которые решили посвятить свою жизнь работе в детском саду. Героиней первой статьи мы выбрали Надежду Петроченко – учителя-дефектолога иркутского детского сада № 162 для слабослышащих детей. На днях она стала лауреатом губернаторской премии в области образования, а летом – призером городского конкурса педагогического мастерства «Признание».
Детский сад № 162 для слабослышащих детей – единственный в Иркутской области. Посещают его 216 детей, из которых 65 – с нарушениями слуха. Попасть сюда стремятся тысячи, ведь здесь детям-инвалидам по слуху возвращают нормальную жизнь: учат не только говорить, но и радоваться жизни, общаясь со здоровыми сверстниками на равных.
Надежду Петроченко мы застали прямо на уроке. В подготовительной группе шла фонетическая ритмика. Ребятишки за воспитателем тянут звуки: «а-а-а-а, о-о-о-о, у-у-у-у… Запыхтел паровоз! Пых-пых, и вагоны повез! Чап-чап! Чу-чу-чу, я на нем у-ка-чу-у-у…» Судя по сосредоточенному выражению лиц, можно представить себе, насколько непросто этим малышам заниматься, как трудно им даются эти забавные, на наш взгляд, звуки: «Ас-с-с, ас-с-с – это глаз. Ос-ос – это нос-с-с, об-об – это лоб…» Дети не только повторяют за учителем слова, они еще и показывают их значение на себе.
Наконец через полчаса представляется возможность для короткого интервью.
– Надежда Георгиевна, вы занимаетесь с детьми по особой уникальной методике?
– В нашем детском саду мы работаем по методике Эмилии Леонгард. Это основа. Конечно, в процессе работы применяем и свои наработки. Я уже даже не знаю, где моя методика, где чужая. Использую все, что помогает, что приносит пользу ребенку. Уникальность нашей методики в том, что за основу мы берем остатки сохранившейся речи, потому что тотальной глухоты нет. Понятие «глухонемой» устарело, сейчас так не говорят. Только один ребенок из тысячи является действительно глухонемым – у него нарушены и речь, и слух. Остальные дети – глухие и слабослышащие. Ребенка, который не слышит, можно научить говорить, только речь его будет чуть более медленной и с характерным акцентом. Если же ребенок попал в специализированный интернат для глухих и овладел жестовой речью, то он может так и не научиться вербальному общению, а значит, навсегда останется в стране глухих.
– Что вы делаете для того, чтобы ребенок овладел речью?
– Используем специальные аппараты, развивая речь на основе остатков слуха. Мы не работаем с приемами дактилологии – жестовой речи. Сейчас пошли импланированные дети. У них под кожу введены электроды, раздражение поступает прямо на слуховой нерв. Возможности у импланта гораздо шире, чем у слухового аппарата, который просто усиливает звук. Это вообще очень перспективно в плане динамики развития речи. К тому же, в нашем детском саду введено инклюзивное обучение. Здоровые ребятишки находятся вместе со слабослышащими. Эффект поразительный. После детского сада дети с нарушениями слуха идут в обычную школу и учатся вместе со здоровыми детьми. Все дети у нас прекрасно читают с пяти лет.
Самая большая забота сотрудников детского сада № 162 – подготовить ребят к взрослой жизни, чтобы они смогли найти дело по душе, реализовать себя. Воспитатели придумывают развивающие программы, занимаются музыкальной стимуляцией, лепкой, бисероплетением, проводят специальные уроки, основанные на верботональном методе – звуковом. В детском саду есть даже кукольный театр.
– Сейчас мы работаем над сказками «Курочка ряба» и «Колобок», – рассказывает Надежда Петроченко. – Методика такая: сначала смотрим сказку, потом по этапам разучиваем слова. Дети играют, общаются. Мы разработали облегченный текст и сами выступаем актерами, вызывая положительные эмоции у детей. Постепенно в процесс включаются дети. Они могут с помощью кукол показать любое стихотворение, главное – выработать умение считывать чувства. По выражению глаз, по позе, по уголкам губ дети определяют эмоции. Пока мы изучаем четыре чувства – радость, грусть, злость и удивление. У слабослышащих детей основные – радость и грусть. Они не говорят – «человек веселый», а говорят – «он улыбается», не говорят – «грустный», говорят – «плачет». Ребятишки не умеют скрывать свои чувства, у них все эмоции наружу. Знаете, как приятно, когда практически глухой ребенок произносит: «Я тебя любить» – вот так, без падежных форм и окончаний. Поверьте, эти слова дорогого стоят!
– По сравнению со здоровыми детьми ребятишки с ограниченными возможностями наверняка требуют большей заботы…
– Каждому ребенку нужны тепло и ласка. Наших детей не надо, как мы все привыкли, «жалеть»: убогенький, несчастненький… Его надо принимать таким, как он есть, и относиться к нему так же, как к здоровому ребенку. Тогда и у него не будет формироваться, как мы говорим, «специальная психология». Он сам не будет чувствовать себя ущербным. Слабослышащему ребенку, конечно, требуется чуть больше заботы и внимания, вот и все. Его нужно ближе прижать, чтобы он почувствовал твое тепло, твой звук.
– За победу в конкурсе «Признание» вас наградили поездкой в Швецию. Вы побывали в городе-побратиме Иркутска – Стремсунде. Как у них обучают слабослышащих ребятишек?
– В обычных школах. Когда я спросила: «Есть ли у вас инклюзивное образование?» Мне ответили, что оно – единственное, кроме инклюзивного нет никакого. Оно существует последние лет двадцать. Все дети с ограниченными возможностями: умственными, речевыми, двигательными учатся вместе со здоровыми. Это норма. Как мне стало обидно за наших ребят! Наш сад – единственный в Иркутской области. Очередь к нам огромная. На какие только ухищрения не пускаются родители. Некоторые специально переезжают в Иркутск, снимают квартиру, немногие – покупают. Но вы же понимаете, что эта возможность есть далеко не у всех. Мама одного мальчика специально устроилась работать в наш детский сад помощником воспитателя только ради того, чтобы ребенок занимался у специалистов, чтобы в дальнейшем у него была какая-то перспектива. Знаете, сколько у нас уже состоявшихся ребят: и медики, и трактористы, и маляры, и учителя… Они заводят семьи, занимаются спортом, водят машины. Ну почему мы их в раннем детстве изолируем и загоняем в четыре стены… Я сама в школе-интернате для глухих детей проработала 18 лет. Эта школа прекрасная, но сейчас другой метод. Надо детей научить говорить, как все мы, а не учиться у них жестам! Чтобы они не комплексовали, чтобы не стеснялись в той же маршрутке спросить остановку или в магазине нормально могли купить продукты. У нас же срабатывает стереотип: мы лучше подадим милостыню, чем создадим нормальные условия. У новорожденного ребенка есть слух, а речи нет. Мы же по этому поводу не паникуем – знаем, что научится, также и со слабослышащими детьми. Нужно открывать как можно больше детсадов, подобных нашему, обучать специалистов, ведь это тоже огромная проблема. Мы, ветераны, уйдем – кто будет работать? Я в конкурсах участвую для того, чтобы нас услышали!
– Какой проект вы представили на соискание губернаторской премии?
– Давайте сразу уточним: премию губернатора присудили не мне одной, а коллективу из трех человек. Кроме меня проект «Слушаем, играем, говорим, поем» разрабатывали преподаватель музыки Людмила Соловьева и старший воспитатель Алена Пожидаева.
– Наверняка деньги придутся как нельзя кстати, ведь профессию воспитателя высокооплачиваемой не назовешь…
– Разумеется, но как бы высокопарно это ни звучало: деньги – это не главное, нашу профессию выбирают романтики, для которых детская улыбка и смех – дороже всех сокровищ мира.
Автор: Анна Виговская
Фотограф: Лариса Федорова
"Байкал24" опубликовано