Всем охота!

В последние выходные августа в Новосибирской области официально открылась осенняя охота на водоплавающую дичь. А накануне, в пятницу, из города во все четыре стороны потянулись обозы с современными охотниками и рыболовами, снаряжёнными GPS-навигаторами, палатками, запасами консервов, котелками, ружьями, лодками и лодочными моторами, лапшой Доширак «на чёрный день» — в общем, всеми атрибутами человека, который добывает дичь не оттого, что ему нечем питаться. Но и не для забавы — уж очень долгая и дорогая подготовка к трёхдневной канонаде. Корреспондент Сиб.фм провёл три дня на одном из озёр Чановского района и убедился, что охота — это серьёзно.

Суббота, пять утра. Три едва различимых силуэта сидят около костра и озадаченно оглядываются по сторонам. Четвёртый ходит по палаточному лагерю и громко сообщает: «Пять утра!», зачем-то прибавляя к этому: «В Багдаде всё спокойно!». Кажется, что он ходил здесь всю ночь и отсчитывал часы.

— Я же говорил, что рассвет будет не раньше шести! — вздыхает один из силуэтов около костра. Его зовут Сергей, и в обычной жизни он работает на заводе. Для того, чтобы приехать сюда, он отпрашивался у начальника — шутка ли! — почти полгода.

Впрочем, сейчас должности и места работ неважны — рядом с ним сидят также бывший милицейский начальник и директор автосервиса. Накрапывает мелкий дождь. Все ждут рассвет — именно с первыми лучами солнца разрешено стрелять по водоплавающей дичи — уткам, гусям, воронам и грачам. Вчера (а точнее, сегодня) они разбрелись по своим палаткам около двух часов ночи — радовались прибытию на охоту со всеми вытекающими (а точнее, втекающими) последствиями.

Время начала осенней охоты в Новосибирской области каждый год устанавливает Департамент по охране животного мира.

Но сроки обычно остаются стабильными — охота открывается в последнюю субботу августа, в 2012 году это 25 число.

Метрах в десяти от костра плещется озеро Гогол — этакая большая солёная лужа около четырёх километров в диаметре, а в глубину — не более 40 сантиметров. За ним, километрах в пяти, изредка проносятся поезда. Для жителей окрестных деревень они как «Сапсаны» для поселений между Москвой и Питером — вроде бы рядом, красивые, а пользы никакой. Ближайшая железнодорожная станция — Барабинск — в 50 километрах отсюда. До Новосибирска — 350 километров или около пяти часов на автомобиле по загруженной фурами трассе «Байкал». В общем, для городского человека — места дикие.

Мы приехали сюда в пятницу к обеду на двух машинах: микроавтобусе Nissan Serena с забитым под завязку багажником и отечественном джипе УАЗ Патриот с прицепом, плотно набитым снедью.

Когда из обеих машин выгрузили привезённые вещи, местный проводник (обутый в шлёпки на шерстяные носки) застыл в искреннем удивлении — кажется, столько он не нажил за всю свою жизнь.

И не потому, что он бедный, просто в наших машинах слишком много излишеств.

Хотя формально пропуск в мир охоты весьма дешёв. Путёвка (документ, который даёт тебе право охотиться на этой территории) стоит всего 400 рублей. В эту сумму государство оценивает жизнь 20 гусей, 100 уток и целой тысячи ворон и грачей — именно столько дичи может убить охотник за ближайшие два месяца. Путёвки нам выдаёт знакомый участковый деревни Тебисское Валерий — фигура в здешних местах стратегическая.

— Подождите, я сейчас схожу за сдачей. Ну как не надо? Мы с этого года получаем хорошо, в месяц по 45 тысяч выходит, — важничает участковый. — И кстати, часов в пять сегодня рейд организовываем, будем выявлять браконьеров. Но всё по плану, а план у нас — 10 человек. Ведь оно как: если возьмём 15, то в следующем году нам поставят план — 20, а их-то может в следующем году и не быть.

Но 400 рублей — лишь надводная часть айсберга. Это раньше охотник довольствовался ружьём с набором патронов, защитным костюмом да болотными сапогами (от обычных отличаются тем, что заканчиваются около пояса). Современным добытчикам жизненно необходимы также лодка, мощный мотор, двухнедельный запас продуктов (даром, что едут на три дня), газовая горелка, бензопила, набор фонариков, несколько котлов, палатка, спальник, раскладные стулья и стол... Список не окончательный и подлежит пересмотру в большую сторону каждый день в течение месяца перед охотой.

Словом, в реальности массированная подготовка к охоте обойдётся человеку в несколько десятков тысяч рублей. Верхнего предела не существует — те же ружья или лодки можно обновлять до бесконечности.

В десятилитровом котле, висящем над костром, закипает вода. Современные охотники хотя и едут добывать дичь, в повседневном полевом рационе больше доверяют городской тушёнке. Полуметровым половником я мешаю будущий суп и слушаю первые байки — мы продолжаем отмечать приезд.

Женщины думают, что охота и рыбалка — лишь повод для трёхдневной пьянки вдали от дома, и, пожалуй, это один из немногих случаев, когда мужские и женские стереотипы совпадают.

— А зачем же ещё на охоту ездить? — удивлённо вопрошает почти каждый из здешних охотников.

— Пошёл я как-то с мужиками в баню после охоты. Я-то жар не люблю, а они меня силой запихали в парилку, — захватывает инициативу Толя. — Ну, думаю, отомщу. При них бросил в печку пустую пачку из-под патронов и через секунду закричал, что вроде как забыл там один патрон. Их как ветром сдуло из бани. Трое голых мужиков бегали по двору и матерились, а там ведь куча женщин была. Потом они мне ещё морду набить хотели за это.

Кстати, эта история не отредактирована — Толя действительно говорил без мата, хотя некоторые в этой мужской компании умудряются в одно слово уместить целое предложение. И главное — всё понятно.

— Ну что, мужики, охота — это когда тебе охота и ей охота, а иначе это не охота, — философствует Паша. Эта фраза, как мантра — кто-то обязательно должен её сказать. Можно и как тост. — В общем, давайте — чтобы всем было охота!

Тем временем над озером всё-таки появляются первые лучи рассвета, и силуэты с энтузиазмом отправляются к своим лодкам, оставленным в камышах накануне вечером. По мере наступления светового дня они плавно превращаются в грузных мужчин в полном обмундировании всё тог же защитного цвета — настоящий образ современного русского охотника. Спать хочется, но это чувство заканчивается аккурат на первом выстреле. После этого просыпается не только сам организм, но и инстинкт охотника в нём. Значит, когда-то он в нём тоже заснул.

— Давай устроим заварушку в этой дыре, — кричит сквозь шум мотора директор автосервиса Андрей и направляет нашу лодку прямо на стаю уток. Накануне вечером, когда охотники располагались на берегу, дичь устроилась на озере, как будто тоже готовясь к предстоящей битве. Лодка несётся прямо в гущу утиной стаи.

— А, вон она сидит, дуррра зазевавшаяся. Сейчас я её сниму! А вон, смотри, добыча покрупнее. Гусь, ну ты и гусь!

На озере раздаются первые два выстрела — Андрей стреляет из двухстволки. Издалека выстрелы ружья напоминают звук большого лопнувшего шара. Первая утка падает на дно нашей лодки.

Всего за несколько утренних часов мы добываем 15 уток и трёх гусей. Когда солнце уже по-настоящему светит из-за туч, охота приостанавливается — утки понимают, что для них пришла пора отсиживаться в камышах, их полёты над озером прекращаются. Комфортно в небе себя чувствуют лишь лебеди и чайки. Первых убивать нельзя, а вторых — как-то не принято. И они прекрасно это понимают, летая над озером так же важно, как ходит по деревне Тебисское участковый Валерий.

— Утки победили! — с грустной иронией говорит выходящий из камышей на берег Сергей. За утро он добыл одну утку, и ему остаётся только отшучиваться.

В этот раз повезло не всем. Но ему особенно грустно — уток с охоты от него ждут первая жена, нынешняя жена и тёща. Значит, нужно подстрелить как минимум троих.

— Да ты не переживай! — успокаивает его Толя. — Будешь коньяк? У меня вот и апельсинка есть на закуску.

— Нам твоя красота городская не нужна, — передразнивает его Сергей. — Сала бы сейчас наесться.

Добытые утки прячутся по мешкам — на обед снова тушёнка, правда, на этот раз с гречкой. Консервы потреблять не только удобно, но и выгодно — чтобы добыть одну утку, в среднем нужно выпалить пять-семь патронов, большая часть из которых пройдёт мимо цели. Один патрон стоит около 15 рублей, следовательно, костлявая тушка дикой утки обойдётся охотнику в 60-100 рублей, не считая расходов на лицензию. Тушёнка дешевле. Так что же, они проезжают тысячу километров в обе стороны ради простого убийства?

— Что ты, главное тут — единение с природой, — уверяет меня инженер Павел. — Тут ведь не сама стрельба важна, а сопутствующий процесс. Посидеть около костра, поговорить по душам. А утки — пусть летают, мы же и без них проживём.

Ближе к вечеру душевный разговор переходит на личности и углубляется в детали. Около стола, густо заставленного консервами, двое спорят о свойствах кавитационной пластины (крепится над лодочным винтом) и о том, как она влияет на ходовые качества лодки.

Один готов клясться честью, что эта загадочная пластина на любой воде позволяет выйти лодке на не менее загадочный «глиссер» — то есть пойти на максимальной скорости по воде. Второй готов вызвать первого на дуэль, чтобы доказать обратное. В палатке неподалёку мирно храпит сосед — за это ещё прошлой ночью его хотели переселить подальше в поле. Утки снова собираются на озере. Кажется, охота удалась.

Автор: Сергей Чернышов

"Байкал24"

опубликовано в