Булгаковский Дон Кихот — на читинской сцене

“Считаете ли вы, что человек, странствующий по свету не в поисках наслаждений, а в поисках терний, безумен и праздно тратит время? На этот вопрос можно ответить по-разному, но каким бы ни был ответ, во все времена люди имеют право выбирать разные пути. Одни, спотыкаясь, тащатся по дороге тщеславия, другие ползут по тропе унизительной лести, иные пробираются по дороге лицемерия и обмана…” — именно на такие философские размышления вдохновляет читинских театралов новый спектакль режиссера Забайкальского краевого драмтеатра Жанны Пономаревой “Дон Кихот” по пьесе великого драматурга Михаила Булгакова. Премьера этой постановки стала первой в 70-м юбилейном сезоне театра.

По дороге рыцарства

Перед походом в театр мне удалось прочесть пьесу и биографию драматурга. Честно признаюсь, что до этого момента мне был известен только “Дон Кихот” М. Сервантеса. Мне было интересно, что нового привнес Булгаков в известный образ печального идальго? Прочитав пьесу, я согласилась с общепринятым мнением столичных театральных критиков, которые говорят о том, что произведение Булгакова — очень непростой материал для постановки: она изобилует длинными монологами и статичными диалогами, в ней нет увлекательного сюжета с любовными перипетиями или захватывающими приключениями, за которыми зритель следил бы, затаив дыхание. Поэтому я не особенно верила, что смогу испытать светлое чувство театральной радости от знакомства с этой постановкой.

Но уже во время первой картины я всецело погрузилась в многогранный мир Дон Кихота и удивилась своему маленькому открытию — этот спектакль стал некой параллелью, проведенной между двумя личностями: героем пьесы Михаила Булгакова — Дон Кихотом — и самим писателем, которые жили в разные века. Во многом их судьбы схожи и тесно переплетены. Дон Кихот шел по крутой дороге рыцарства, презирая земные блага… но не честь! Он заступался за слабых и обиженных! Если видел где-нибудь зло, шел на смертельную схватку, чтобы победить чудовищ злобы и преступлений!

Цель Дон Кихота светла — он стремился всем сделать добро и никому не причинить зла. “Если бы меня сочли сумасшедшим рыцари, я был бы оскорблен до глубины души, но ваши слова я не ставлю ни в грош, они мне кажутся смешными!” — говорил Дон Кихот.

Все это переживал и Михаил Булгаков. Только намного позже и в других форматах человеческой судьбы:

“Я пишу жизнь. Наружу весь позор ее. Весь мертвящий холод. Весь запутанный мелочами мир. Я писатель мистический. Я прикладываю великие усилия, чтобы стать бесстрастно над красными и белыми… Подхалимствующие пьесы... людям без нужды... Они — как коту штаны, как собаке бюстгальтер...”.

В словах главного героя и автора пьесы красной нитью проходит борьба за справедливость, за идею, свободолюбие и непокорство — в этом проявляются черты, принадлежащие сильным людям, которых нельзя запугать.

Так чем же захватывает зрителя булгаковский Дон Кихот в постановке Жанны Пономаревой? Прежде всего, режиссер остался верен не только духу, но и букве канонического текста, который воспроизводится чисто и смело без вольных вставок. Такое бережное отношение к классике вызывает уважение к режиссеру-постановщику.

Главный герой булгаковской пьесы предстает перед читинской публикой грустным одиночкой, странствующим рыцарем, неприкаянным человеком, неординарной личностью, нигде не встречающей понимания и сочувствия. Странствия Дон Кихота принимают за бродяжничество, отвагу — за безрассудство, бескорыстие — за безумство. Тема одиночества и тоски по утраченному раю — одна из главных тем, на которых делает ставку режиссер.

В роли Дон Кихота зрители увидели актера Алексея Заинчковского, который создает романтический образ странного чудака Дон Кихота, уходящего от чуждой ему убогой серости и обыденности повседневной жизни в мир фантазии, где все раскрашено в яркие цвета, где есть место чудесам, колдовским чарам и великанам.

И здесь надо отдать должное Жанне Пономаревой, бережно прорисовавшей образ главного героя спектакля Дон Кихота. Режиссер не разрушает привычный, сложившийся веками стереотип внешности сервантесовско-булгаковского рыцаря, и перед нами возникает именно тот длинноногий, возвышающийся над всеми рыцарь в латах, который запечатлен в иллюстрациях Гюстава Доре и воплощен на нашем киноэкране Николаем Черкасовым. Единственное, пономаревский Дон Кихот гладко выбрит, и так не хватает ему этих странноватых усиков и острой бородки, присущих Дон Кихоту, которые придают образу Рыцаря Печального Образа особую острохарактерность.

Но, несмотря на это, когда Алексей Заинчковский облачается в старинные латы и без доли стеснения надевает на голову тазик для бритья цирюльника, который, по задумке пьесы, становится шлемом, зал взрывается аплодисментами. Вывод из этого напрашивается только один — Заинчковский незаменим и неподражаем: ну нет в нашем драмтеатре, кроме него, потенциальных исполнителей этой роли. И это должно быть очень приятно.

Конь и осел из лозы

Надо отметить, что для раскрытия всей сложности и масштабности образа Дон Кихота большое значение имеет фигура Санчо Пансо. Этот персонаж, чрезвычайно интересный и сам по себе, играет как в пьесе, так и в постановке очень важную роль, благодаря талантливому исполнителю приобретая некоторые новые оттенки. Верного оруженосца Дон Кихота сыграл Батор Чимитдоржиев — актер бывшего театра “ЛИК”. Эта роль хитрого и практичного персонажа, не верящего ни во что, кроме своей деревенской смекалки, стала первой крупной работой актера на новом рабочем месте — в Забайкальском краевом драмтеатре. Батор Чимитдоржиев, как и Алексей Заинчковский, тоже оказался в нужное время и в нужном месте. Он подходит для этой роли и внешне, и внутренне.

Преданные спутники Дон Кихота и Санчо Пансо — конь и осел — благодаря своему оригинальному виду время от времени то и дело перетягивали на себя пристальное внимание зрителей. Эти очаровательные животные, похожие на уютную плетенную из забайкальской лозы кресло-качалку, во время спектакля не проронили и звука, но все же каким-то неведомым способом умудрились раскрутить театралов на аплодисменты. Грациозные конь и осел, придуманные художником-постановщиком спектакля Вячеславом Скроминским, полюбились зрителю не меньше, чем главные герои пьесы Дон Кихот и Санчо Пансо. В целом сценография спектакля, благодаря неординарному взгляду художника на булгаковскую пьесу, получилась яркой и запоминающейся.

Говоря о сценографии, нельзя не отметить и хорошо продуманные костюмы героев постановки. Благодаря заботливому режиссеру в распоряжении Дон Кихота оказываются настоящие латы, а Рыцарь Белой Луны, роль которого исполнил Алексей Карташов, и вовсе укомплектован, что называется, с головы до ног. Его костюм — не дешевая бутафория, а самые настоящие доспехи, кстати, изготовленные еще одним бывшим “ликовцем”, актером Николаем Долговым. Думается, что Забайкальский краевой драмтеатр в лице этого нового работника приобрел не только интересного актера, но и талантливого мастера-изобретателя рыцарских доспехов.

Драматический финал

Главная идея постановки, основанная на идеалах справедливости, во имя которой, по-видимому, создавался спектакль, наиболее ярко проявилась в финале. Измученный собственным безрассудством, Дон Кихот слагает с себя рыцарские полномочия, попросту говоря, отказывается продолжать вести утомительную жизнь странствующего идальго. Дон Кихот, отрекшийся от Дульсинеи, побежденный бакалавром Самсоном, не просто взрослеет, а, кажется, даже стареет. Напрасно Санчо, подхватив копье, пытается вовлечь его в игру. Игра закончилась, а вместе с игрой — и жизнь. Такое чувство, что монолог, обращенный к заходящему солнцу, актер Алексей Заинчковский произносит словно от лица умирающего Булгакова. В финале Санчо — единственный, кто видит душу разочаровавшегося в рыцарстве человека, уходящую в темноту. Кричит, пытается привлечь внимание, но его уже не слышат. И, в итоге, Дон Кихот Булгакова становится похожим на того же Мастера. Он уходит в бесконечность, побежденный, но свободный.

После того как на сцене опустился занавес и театралы стали расходиться, кто-то из зрителей приостановился и, посмотрев на закрытую сцену, произнес:

— Мы все в душе Дон Кихоты. Нам просто надо быть смелее, не надо бояться возвыситься над серой будничностью!

Справка “ЗР”

Инсценировка знаменитого романа Мигеля де Сервантеса была написана Булгаковым в 1938 году для Вахтанговского театра. Пьеса долго не получала цензурное разрешение и была поставлена только после смерти автора, а опубликована лишь в 1962 году. Она имеет сложную сценическую судьбу и сегодня практически не востребована театром. Тем интереснее современный взгляд на хрестоматийный сюжет.

Ольга Стефанович

<p style='padding-right:18px;' align='right'><a target='_blank' href=http://www.zabrab.chita.ru/index.php?sAction=main&nIdArticle=14845>"Забайкальский рабочий" </a></p>