Первая леди Иркутска Марина Кондрашова — о публичности, благотворительности и материнстве

Победу Виктора Кондрашова на мартовских выборах мэра Иркутска, безусловно, можно назвать событием года. Однако не единственным знаковым событием, которое произошло у нас за это время. Впервые супруга градоначальника стала не просто публичной фигурой, которая сопровождает мужа на светских мероприятиях. Марина Кондрашова возглавила общегородской проект «Наследие иркутских меценатов», в рамках которого планируется реализовать ряд достаточно крупных благотворительных проектов. До нее на такое решались разве что жены президентов. В эксклюзивном интервью для читателей «Копейки» первая леди Иркутска рассказала, почему выбрала для себя именно эту сферу деятельности.

Это нужно нашим детям»

— Марина, для большинства людей вы ассоциируетесь с популярной программой «Прообраз», которую вели много лет. Сейчас вы возглавили благотворительный проект. Решили расстаться с телевидением?

— Я не ухожу с телевидения. Скорее речь идет о некоей паузе. Ведь в программе «Прообраз» я была и продюсером, и ведущей, и автором. Работала с утра и до позднего вечера. Сейчас, когда младшему сынишке еще не исполнился год, думаю, было бы неверно столько времени находиться вне дома. Но — раскрою секрет — это не единственная причина. Уже обсуждается новый телевизионный проект, который, возможно, скоро будет представлен зрителю.

— Что это будет за проект?

— Пока еще рано раскрывать все подробности. Могу лишь сказать, что в большей степени программа будет связана с культурными событиями города, его историей, а также в некоторой степени с реализацией общегородского проекта «Наследие иркутских меценатов».

— С чем связано ваше желание заниматься благотворительностью?

— Я всегда говорю: если мечта пришла с неба, она будет жить. Как известную телеведущую меня часто приглашали на мероприятия, где всегда участвуют различные общественные организации. И у меня возникал один и тот же вопрос, который я задавала их представителям: «Есть ли кто-то, кто вас координирует, кто вам помогает?» Все делали большие глаза и говорили: «Нет, но это было бы здорово». Наверное, тогда и появилась эта идея (действительно, словно с неба пришла) об объединении общественных инициатив, возможностей бизнеса и власти.

— Но ведь еще несколько лет назад представителям власти было достаточно сложно вести переговоры с бизнесом. Даже в тех случаях, когда речь шла о небольших проектах — например, о благоустройстве прилегающей к магазину территории. В планах проекта, возглавляемого вами, идеи, которые предполагается реализовать на средства бизнесменов. Как удалось убедить их тратить деньги на общегородские дела?

— Возможно, повлияли результаты последних выборов, когда у людей появилась уверенность, что их мнение может быть учтено, что каждый голос важен, что, если проявить активность, результат будет таким, как ты хочешь. Когда люди звонили и поздравляли Виктора, они больше воспринимали это как свою победу: мы победили. Может быть, эта волна подхлестнула их к объединению. И практически сразу после выборов многие стали выступать с инициативами о том, как сделать жизнь города интереснее, насыщеннее, красивее наконец!

А кроме того, очень многие иркутские бизнесмены уже давно занимаются благотворительностью, но чаще это происходит «подковерно», или, как я говорю, «тумбочно». То есть пришел человек, который знает, что этот бизнесмен располагает определенными возможностями, просит денег на поездку ребенку или на операцию. Открыли тумбочку, положили деньги на стол — и до свидания, больше ты этого человека никогда не увидишь. И люди очень устали от этих протоптанных дорожек. Они не получают никаких гарантий того, что их деньги будут направлены именно на те цели, которые были озвучены.

Разбираться в этой ситуации, запрашивать какую-то документацию у них нет ни времени, ни желания. Назрел момент, когда люди, консолидируясь, готовы делать что-то заметное и важное для города, чтобы, пройдя по улицам, можно было сказать: «А вот это я здесь поучаствовал. А вот это мы организовались, и получилось вот такое мероприятие». Мы очень надеемся, что система поощрения — знак мецената, который сейчас разрабатывается при администрации, будет способствовать развитию благотворительности в Иркутске.

— Один из проектов, который планируется реализовать на средства меценатов, уже вызвал большой общественный резонанс. Речь идет о восстановлении Казанского кафедрального собора на его историческом месте. Идею не так давно озвучил Виктор Кондрашов. Более того, ваш супруг сказал, что для него это дело чести. Говорят, что это было ваше желание. Это действительно так?

— На самом деле это очень личная, семейная история. Мне было лет десять, когда я впервые увидела старинные открытки с изображением Казанского собора. Точнее с тем, как его разрушали. Я была удивлена настолько, насколько может быть удивлен ребенок. Просто не могла понять, кто и зачем разрушил такую красоту. Я разговаривала об этом со своей бабушкой. В то время она была студенткой педагогического института, проходила через сквер каждый день. Она видела собор, видела, как его разрушают, как развозят кирпичи. Рассказывала, что советские люди относились к этому достаточно спокойно. Но я думаю, что люди старшего поколения восприняли это ни больше ни меньше как личную трагедию.

Для меня до сих пор остается вопросом, на каком основании несколько воинствующих безбожников сделали вывод о том, что это здание собора не представляет исторической и архитектурной ценности. Как-то я поделилась с Виктором своими мыслями о том, как было бы здорово, если бы в нашем городе стало возможным возродить этот прекрасный храм, и... нашла поддержку. С тех пор время от времени мы возвращались к этому вопросу. Постепенно стали делиться этой идеей с остальными — и всегда слышали только слова поддержки. Думаю, идея восстановления собора — одна из тех, которые приходят с небес.

— И тем не менее некоторые горожане считают, что лучше бы на эти деньги построили новые детские сады и школы...

— На мой взгляд, эти вещи нельзя сравнивать. Детские сады — это прекрасно, их строительством и развитием нужно заниматься обязательно. Но, выйдя из детского сада, что ребенок увидит на улице? Это очень важно. Ведь мы воспитываемся в том числе и глазами. То, чем мы окружены с детства, оказывает огромное влияние на то, как мы позже строим свою жизнь. Почему мы говорим, что у итальянцев хороший вкус? Потому что они с рождения видят и впитывают красивейшую архитектуру, идеальные пропорции. Казанский собор может стать знаковым местом для города, его настоящим центром. В том числе, мне кажется, этот храм энергетически должен повлиять на наш город, изменить настроение людей, их отношение ко многим вопросам. Погружаясь в историю города, начинаешь понимать, почему его когда-то называли третьей столицей, после Москвы и Санкт-Петербурга, маленьким Парижем. Быть может, несколько преувеличенно, но все же, почерпнув лучшее из истории, соединив с современностью, мы получим то будущее для наших детей, о котором мечтаем сегодня.

— Еще один не менее обсуждаемый в Иркутске проект связан с возвращением городским улицам исторических названий. В рамках проекта вы решили поддержать эту инициативу. Почему?

— Мы провели круглый стол с участием историков, руководителей СМИ — с теми, кто владеет подробной информацией и разбирается в истории города в мельчайших деталях, где обсуждали эту тему и сошлись во мнении, что наши дети должны воспитываться не на противоречивых фигурах революции, именами которых сегодня названы многие наши улицы, а в окружении имен и названий совершенно иных. Но самое главное, чтобы идея была принята горожанами. Уже сейчас эта инициатива активно обсуждается на уровне общественных палат — областной и городской. Кто-то считает, что это слишком дорого.

Кто-то говорит, что улица за свою историю сменила много разных названий, поэтому непонятно, какое из них считать исторически справедливым. В рамках нашего проекта мы пришли к такому выводу: вести речь о переименовании в чистом виде не стоит, ведь мы в большей степени лишь возвращаем исторические названия, существовавшие до 1924 года. Всего их в списке около двадцати — кажется, не так много, но все же это связано с оформлением большого количества документов как для города, так и для горожан. Однако, еще раз повторю, если идея будет принята обществом, ее реализация скорее процесс технический — но имеющий при этом неоценимое значение для развития культуры нашего города.

Мост добра

— Недавно вы побывали в Сочи на международном благотворительном форуме. Насколько успешной была эта поездка?

— Приглашения участвовать в международном благотворительном форуме «Мост добра» были разосланы всем первым леди российских городов и городов — побратимов Сочи. В результате была наша делегация, гости из китайского г. Вэйхай и принцесса Иордании. Руководила работой форума первая леди Сочи Елена Николаевна Пахомова. От Иркутска на форуме мы презентовали наш проект «Наследие иркутских меценатов» и, таким образом, установили мост добра между Иркутском и Сочи — и очень гордимся этим. Мы пригласили наших единомышленников, с которыми познакомились на сочинском форуме, в Иркутск, на празднование юбилея города. Очень надеюсь, что этот мост добра действительно состоится и, может быть, мы сможем осуществить ряд совместных проектов и акций.

— Какие подарки готовят меценаты к юбилею Иркутска?

— Наш проект реализуется совместно с администрацией города. Возможно, некоторые идеи празднования захотят поддержать и наши меценаты. Кроме того, очень плотно работаем с Музеем истории Иркутска. К Новому году готовим выставку антикварной игрушки. Помимо этого сейчас идет формирование коллекции «Иркутск, XIX век». В этом нам очень помогают иркутские антиквары. Они предоставляют предметы из своих коллекций. Мы предлагаем меценатам приобрести их, чтобы передать в музей. Около каждого такого предмета будет табличка с фамилией человека, который подарил горожанам возможность видеть историю. Людей, которые хотят подарить городу частичку его истории, становится все больше. Например, недавно музею передали старинное немецкое пианино. Оно в очень хорошем состоянии, сохранились даже серебряные канделябры. Мы сразу обратили внимание, что на нем рядом с фамилией немецкого мастера написано: Иркутск. Историки музея выяснили, что в Иркутске было производство этих музыкальных инструментов, которые изготавливались по немецкой технологии известного мастера. Я очень надеюсь, что силами иркутян коллекция музея будет пополняться. Возможно, среди читателей «Копейки» тоже найдутся люди, которые захотят передать старинные предметы в дар городу, чтобы могли потом приходить в музей и понимать, что и они сделали вклад в историю родного Иркутска.

— Выступать в качестве посредника между тремя крупными и достаточно разнополярными структурами — властью, бизнесом и общественными организациями — для вас занятие пока еще новое. Что дается труднее всего?

— Выстраивать те самые мосты добра... Наверное, получить ответ от представителей общественных организаций на вопрос «Чего вы хотите?». Люди просто не привыкли к тому, что их об этом спрашивают. Например, сейчас мы совместно с общественной палатой города работаем над очень важной для города проблемой — созданием безбарьерной среды, в которой будет комфортно не только здоровым, но и людям с ограниченными возможностями. Работаем над созданием информационного центра для инвалидов, делаем для них сайт, где они смогут общаться, обмениваться информацией. Но работа тормозится из-за того, что люди не привыкли к такому вниманию. Каждый из них со своими проблемами ходит по кругу: здесь копеечку дадут, там копеечку дадут... Но есть организации, которые готовы к сотрудничеству с нами, успешному сотрудничеству: 27 сентября в рамках презентации проекта мы провели ярмарку общественных инициатив. Из 15 представленных на ней проектов 10 получили финансовую поддержку со стороны бизнеса, и ряд из них уже успешно реализуется.

«Я тебя люблю»

— Марина, возможно, со временем, когда проект «Наследие иркутских меценатов» наберет силу и будет работать в стабильном режиме, вам захочется чего-то нового. Не планируете, к примеру, как супруга Билла Клинтона, заняться политикой?

— Я не могу сейчас говорить об этом, ведь проект пока еще находится в начальной стадии. Есть творческие планы, связанные с телевидением. А вообще не имею привычки загадывать.

— Как удается находить время для общественной работы, имея двоих маленьких детей?

— Конечно, у меня есть помощники. Без них сейчас никак не обойтись. Это и няня, и, конечно, очень помогают родители, за что я им невероятно благодарна.

— Не боитесь, что бабушки избалуют детей?

— В нашем случае не только бабушки, но и дедушки! Но и те и другие как раз и нужны для того, чтобы баловать! Чтобы, становясь взрослыми, мы вспоминали, как было всегда у бабушек-дедушек вкусно и тепло и насколько жизнь могла казаться сладкой и безоблачной. Столько теплоты на всю жизнь...

— А какой стиль воспитания практикуете вы?

— Главное, чтобы слова не расходились с делом. Считаю, что нужно воспитывать детей на собственном примере. А помимо этого очень важно помочь ребенку раскрыть его таланты. И конечно, детей нужно любить и говорить им об этом. Даже если они не правы, даже если ты злишься и обижаешься на них за что-то, даже если они творят невероятные вещи. Когда ты говоришь ребенку: «Я тебя люблю, но...», после этого можешь сказать многое, и эти слова будут восприняты. Иногда я задаю своему старшему сыну Матвею вопрос: «А что для тебя самое главное в жизни?» Он говорит: «Ты и папа». Я считаю, что это железный аргумент в нашу пользу.

— Очень серьезные вопросы для шестилетнего ребенка. Некоторые родители еще сюсюкают с такими малышами.

— Не знаю, как делают остальные родители, но я так разговаривала с Матвеем с его рождения.

А вот ко второму ребенку отношусь иначе, как к самому настоящему малышу. Почему-то с первым сыном у меня этого не было. У меня было ощущение: вот появился маленький человечек, я о нем забочусь, я его люблю. Но понимание того, что это мой сын, а я его мама, пришло позже. С младшим же почувствовала себя мамой, как только он родился. Теперь не устаю повторять: кто не родил как минимум второго ребенка, тот до конца не понял ни что такое мама, ни что такое дети.

— То есть, возможно, в семье Кондрашовых еще будут дети?

— Возможно.

Ольга Мирошниченко. Фото Сергея Игнатенко