Архитектурный генофонд Иркутска

В очередном номере журнала "Отечественные записки была опубликована статья Елены Григорьевой и Марка Мееровича «Архитектурный генофонд Иркутска», в котором авторы рассказывают о реализации проекта 130-го квартала в Иркутске. Предлагаем ознакомиться с данной статьей.

Споры о судьбе деревянного Иркутска идут уже много лет. Кто-то предлагает тотально ликвидировать «гнилушки», «уродующие областной центр», устроив на их месте парки и скверы, или превратить занимаемую ими территорию в зоны современной малоэтажной застройки — блокированных городских коттеджей. Кто-то категорически против, потому что зданий из стекла и бетона в мире великое множество, а иркутская деревянная архитектура — уникальна и неповторима. Есть предложения собрать несколько десятков памятников в «заповедные исторические зоны», устроив городской музей под открытым небом (наподобие уже существующего в 30 км от Иркутска замечательного музея деревянного зодчества «Тальцы»), а на остальной территории построить современные жилые районы.

С нашей точки зрения, решение о судьбе иркутских «деревяшек» должно учитывать Дух места. Это значит, что деревянные исторические здания должны оставаться на своих местах. Причем не отдельно стоящими домиками, а крупными фрагментами застройки, а там, где это возможно — целыми кварталами. Они должны реконструироваться и иметь полное инженерное обеспечение. С обязательным сохранением исторического ландшафта, вековых деревьев, баланса заасфальтированной и открытой земли и проч.

Иркутск одновременно и типичный, и уникальный сибирский город. Типичный потому, что возник точно таким же образом, что и все остальные города на восточной окраине России в XVI—XVII веках — в результате колонизации: сначала в 1661 году как небольшой острожек, где помещалось два десятка казаков. Потом на его месте появилась деревянная крепость (1670) с административными и военно-хозяйственными постройками. Уже в конце века крепость пришлось расширять, причем часть новых стен была каменной.

Поселение стремительно росло. Причем строился город, как и все прочие города Сибири, почти исключительно из дерева — а как же иначе, кирпич дорог, а лесу полно — за околицей тайга. В 1730 году в Иркутске насчитывалось всего лишь пять каменных строений — две церкви, приказная изба, пороховой погреб и пивоварня, к концу века — 30[1]. Фактически вся жилая застройка представляла собой 1—2-этажные деревянные дома.

Росту города в немалой степени способствовал тот факт, что в 1799 году Иркутск стал столицей гигантской губернии, включавшей Камчатку и Аляску.

Все экспедиции на Дальний Восток, в Монголию. Якутию, Америку формируются в Иркутске. Через Иркутск едут все посольства в Пекин и торговые караваны в Китай и Монголию. Оптовая торговля с Тихоокеанским Востоком сосредоточивается в руках иркутских купцов, что способствует интенсивному строительству и росту города.

В 1879 году пожар уничтожил всю центральную часть города. После пожара Иркутск довольно быстро отстроился заново. Причем новая деревянная и каменная застройка планировочно почти не отличалась от допожарной, потому что новые дома ставились в тех же самых границах земельных участков, которые были до пожара, и в прежних габаритах зданий — из-за необходимости следовать тем же самым нормативным требованиям по противопожарным разрывам между зданиями, по этажности, необходимости обеспечивать те же самые эксплуатационные условия (разворот телег, въезд во двор, удобство разгрузки поклажи и проч.). Воспроизведены были и формы декоративного убранства домов, которые существовали до пожара.

И сегодня уникальность Иркутска, основу его идентичности составляют деревянные дома, возведенные в XVIII—XIX веках. Их декоративное убранство — важнейшая часть историко-культурного наследия Восточной Сибири.

Деревянный декор иркутских домов имеет несколько стилей: а) сибирское барокко, б) классицизм, в) древнерусский языческий, г) восточный, д) модерн. Встречаются удивительные сочетания двух, трех и более стилей, а также и совершенно необъяснимые формы.

Обычно, когда пишут о сибирском барокко (его же называют московским, нарышкинским или украинским), приводят в пример Крестовоздвиженскую церковь — подлинный шедевр сибирского церковного зодчества.

Но очень мало, практически ничего не пишут об огромном множестве деревянных иркутских домов, фасады которых украшены деревянными наличниками, представляющими собой две встречные волюты и центральный элемент — акротерий, выполненный в технике объемной резьбы.

Магический орнамент окружает окна и двери, отгоняя злых духов. Но он не способен защитить от современных демонов стяжательства. Ценность исторических деревянных домов не способна перевесить стоимости земли под ними. В конфликте денег и культуры деньги оказываются сильнее.

Сегодня деревянные исторические дома в Иркутске находятся в ужасном техническом состоянии. Это трущобы — в точном смысле этого слова. До революции подобные дома были вполне благоустроенными. Часто они были обеспечены и теплым туалетом с выгребной ямой под домом (т. е. «внутренней канализацией»), и водой, особенно в центре. В некоторых были даже ванны. Но после того как в соответствии с советской жилищной политикой эти индивидуальные дома были преобразованы в «коммуналки», они лишились конкретного хозяина, несущего ответственность и попечение о доме. Очень скоро все пришло в ветхость и негодность. Невольно советское государство оказалось перед необходимостью принять на себя гигантскую обузу — поддержание этих домов в приемлемом техническом состоянии. И в течение всего периода своего существования советская власть пыталась скинуть эту обузу, изничтожив деревянную застройку. И не уничтожила до конца лишь потому, что хронический дефицит жилья не позволял расселить эти переуплотненные людьми коммунальные домостроения.

Обузой она остается и сегодня. Современная муниципальная власть с удовольствием раздает землю вместе со стоящими на ней «деревяшками» инвесторам, претендующим на участки земли в центре города, вменяя им в обязанность расселение живущих в этих трущобах людей.

Лет уже этак 35—40 иркутская интеллигенция поднимает голос в защиту деревянного архитектурного наследия. Но безуспешно, потому что в Иркутске, как и в других городах, деревянное жилище и в советский период, и сегодня рассматривается исключительно лишь как «ветхий объект», ожидающий неминуемого сноса, как резерв территории под возведение нового многоэтажного многоквартирного жилья.

Предполагалось нечто подобное и на месте квартала № 130 — части исторического центра Иркутска. Официально признавались ценными здесь лишь шесть зданий — памятников регионального значения и пара сооружений, которые еще только предстояло поставить на госохрану. Эти памятники предполагалось «собрать» вдоль улицы Седова, а остальную территорию застроить 7—8-этажным жилым комплексом.

Этот квартал — такой же, как и многие другие. Почему именно на него обратился начальственный взор, до сих пор неясно, но в июне 2009 года по инициативе губернатора Иркутской области Дмитрия Федоровича Мезенцева была поставлена задача возрождения исторического деревянного наследия Иркутска, а пилотным проектом регенерации всей исторической части города был определен квартал № 130. Это была та самая политическая воля, которой так не хватало Иркутску все предыдущие годы, для того чтобы наконец-то повернуться лицом к своему архитектурному наследию.

Был объявлен конкурс на разработку концепции регенерации квартала, в результате которого право проектирования планировки получил коллектив, в который вошли специалисты различных научных организаций и Центра сохранения историко-культурного наследия.

Квартал входит в центральное историческое ядро города и лежит в границах зоны «достопримечательного места».

здесь во время религиозных и светских праздников на площади Музыкального театра, у Крестовоздвиженской или Входо-Иерусалимской церкви собирается множество людей. Квартал граничит с набережной реки Ангары, главным городским спортивным и крупным торговым комплексами.

Подход авторов концепции и проекта планировки противостоял распространенной в последние годы установке на перенос деревянных памятников в резервации, именуемые «культурно-историческими заповедными зонами», и застройку освобожденной от бремени ликвидированного исторического наследия территории современными жилыми, торговыми, развлекательными комплексами. Мы, авторы проекта, убеждены, что ценность исторической среды заключена не только в памятниках, но и в ландшафте, в вековых деревьях, надворных постройках, традициях использования места и многом другом, что никуда «перенесено» быть не может.

Главная и наиважнейшая позиция проекта регенерации фрагмента исторической деревянной застройки Иркутска состоит в том, что он направлен на восстановление и возрождение не только отдельно взятых памятников архитектуры, а среды, в которой эти объекты существовали. Рядовая деревянная застройка — этот своеобразный «архитектурный генофонд» России — должна перестать рассматриваться лишь как резерв территории под новую застройку. Любой город должен включать несколько качественно различных типов среды, иначе жизнь в нем становится унылой и неинтересной.

Прежде всего нами — авторами концепции и проекта планировки решалась задача сохранения основных параметров исторической деревянной застройки: соотношения застроенной и свободной территории (плотность застройки и степень озеленения); исторически характерных черт данного типа квартала (традиционная структура парцелляции земли, выявленная в ходе историко-градостроительного анализа, сохраняющая традиционный усадебный тип застройки и возрождающая частного собственника недвижимости и земли); пространственной организации (в том числе законодательная стабилизация размеров усадеб); способа организации функциональной структуры «квартала-слободы» (кузнечное подворье, подворья краснодеревщиков, берестянщиков).

В ходе разработки концепции регенерации квартала мы категорически возражали против возведения на его территории современной малоэтажной застройки коттеджного типа. Также мы категорически возражали против предложений сымитировать историческую застройку за счет возведения на месте старых зданий — новых, из калиброванного бревна или кирпича с внешней обшивкой досками.

Мы предполагали, что памятники культурного наследия регионального значения (а также объекты, предлагаемые к постановке на учет) будут отреставрированы. Средовые объекты, находящиеся в удовлетворительном техническом состоянии, будут отремонтированы и благоустроены. Те из них, чьи конструкции сохранились в хорошем состоянии, будут подняты на домкратах для замены венцов и реновированы лишь изнутри. На участки, освободившиеся от действительно ветхого и непригодного к дальнейшей эксплуатации жилья, будут перенесены объекты культурного наследия с мест, подпадающих под расширение городских магистралей. И лишь в нескольких точках будут заново возведены объекты по чертежам тех, которые были снесены в городе в предыдущие годы, но с обязательным условием точного воспроизведения не только внешнего вида утраченных объектов, но и их материалов (кругляк), технологии возведения, конструктивных приемов, декоративного убранства и т. п. То есть историческая среда в целом сохранится в неизмененном виде. Это решение зафиксировано нами в проекте планировки, прошедшем все стадии согласования и принятом к реализации.

Квартал не рассматривается изолированно от градостроительной ситуации в центральной части города в целом. Он проектируется как важное звено в восстанавливаемой системе общественных пространств, ядро системы познавательно-туристических и прогулочных маршрутов.

Квартал № 130 — ключевой элемент, соединяющий площадь у Входо-Иерусалимского храма и Иерусалимский мемориальный парк, Театральную площадь с Музыкальным театром и будущим концертным залом, набережную и переход к островам реки Ангары (рис. 1). Как общественное пространство он занимает особое место. Для разгрузки центральной площади Иркутска (сквер им. Кирова) в дни народных гуляний сюда должно быть перенесено проведение государственных и городских праздников и торжеств.

Проблема возрождения деревянной исторической застройки заключается в том, что у государства и местного бюджета средств на это нет. А частные инвесторы отказываются вкладывать в реставрацию сооружений свои деньги, потому что при современной технологии многие функции (торговля, досуг, питание, отдых, даже некоторые бытовые функции и т. п.) не способны разместиться в небольших объемах деревянных исторических зданий. Для них далеко не всегда подходит планировка деревянного дома, обусловленная его конструктивной схемой.

Поэтому проект начинался с инвестиционной программы, сформированной маркетологами. По их расчетам, выданным нам заказчиком в виде задания, для компенсации расходов по инженерному обустройству общей территории квартала (чтобы они не ложились дополнительным бременем на частных инвесторов) с таким количеством деревянных домов необходимо разместить в подземном пространстве 28 000 кв. м площадей коммерческой недвижимости, то есть фактически — полноценный торговый мол, включающий около 300 парковочных мест.

Использование подземного пространства в данной ситуации — единственно возможный выход. В квартале предусматривается обустройство подземных пространств двух типов. Одно — универсальное, многофункциональное — торговое, развлекательное, спортивное, досуговое и т. п., связанное лифтами и лестницами с надземной частью, а также с нижележащей зоной подземной двухуровневой парковки на 160 автомобилей. В границах квартала также предусмотрены еще две подземные парковки. Здесь же, в подземном универсальном пространстве многофункционального назначения, предусмотрено размещение общественных туалетов, пункта общественного порядка, технического оборудования, диспетчерских служб, музея археологии, музея истории местной авиации и т. п. Подобное по масштабу и сложности работ подземно-надземное многофункциональное пространство в Иркутске возводится впервые.

Необычен предложенный нами подход к восстановлению средовой исторической деревянной застройки. Проблема в том, что многие современные функции (торговля, досуг, питание, отдых и т. п.) не способны вместиться в небольшие объемы деревянных исторических зданий. В этом главная причина того, почему бизнес не хочет вкладываться в реставрацию. И мы ее преодолели, сейчас 130-й квартал — самое инвестиционно привлекательное место в Иркутске.

Эта проблема решается за счет формирования второго типа подземных пространств — устройства цокольных этажей под зданиями (там, где это возможно) значительно большего габарита, чем обычный подвал.

Подземные этажи исторических зданий позволят нормально функционировать современным технологиям. При этом, поскольку они не видны на поверхности, они не искажают «внешности» квартала. Расширенные цокольные этажи устроены не сплошной массой, а с разрывами — отступами в тех местах, где растут деревья. Это делается специально для того, чтобы сохранить старые деревья, оставив нетронутой их корневую систему.

Четыре субъекта инициируются и вовлекаются в процесс регенерации квартала. Они связаны реальным частно-государственным партнерством (потому что ни один из них в одиночку не в состоянии осуществить необходимый объем работ): 1) федеральная власть — на ее деньги осуществляется расселение ветхого фонда (но без уничтожения домостроений, как это часто происходит в настоящее время); 2) муниципалитет — на его деньги осуществляется инженерное оборудование территории; 3) частные владельцы — осуществляют реставрацию и реконструкцию зданий деревянной исторической застройки, приобретаемых в собственность; 4) крупный бизнес — обеспечивает комплексное благоустройство и инфраструктурное обеспечение территории, получая взамен возможность возвести и эксплуатировать очень привлекательное в коммерческом отношении многофункциональное и многоуровневое подземное пространство.

Наша цель заключалась в том, чтобы не допустить превращения квартала в «музеефицированный объект». Квартал должен был быть минимум на 50 % жилым. В полной мере этот первоначальный замысел реализовать не удалось — бизнес вошел сюда исключительно с коммерческими интересами: лавки, трактиры, гостиницы, чайные, сувенирные мастерские и т. п.



Жильцы всего лишь нескольких домов выразили желание остаться здесь жить, и сейчас с ними заключаются договора — после окончания работ они вернутся в свои дома, остальные расселены. Предполагается, что жилыми останутся также вторые этажи двух домов, на первых этажах которых будут расположены объекты обслуживания и ремесленные мастерские. При этом наши переговоры персонально с каждым из инвесторов показали, что люди готовы вкладывать средства и в жилье: «если все получится, то в следующем квартале я куплю себе жилье, восстановив старый дом». Поэтому, забегая вперед, мы проработали проектные предложения по комплексной регенерации двух прилегающих кварталов приоритетно под жилую функцию.

Мы стремились уже на стадии проекта привнести в квартал объекты культуры: разместить в нем помещения для выставок, для ремесленников, общественных организаций, деятельность которых связана с культурно-историческим наследием. В квартале предусмотрено размещение художественных галерей, антикварных лавок, ремесленных мастерских (столярных, гончарных, кузнечных); офиса Иркутского отделения ВООПИК, интерактивного музея и т. д. Объекты, выполняющие культурные функции, сконцентрированы вдоль внутриквартальной линейной пешеходной променады. Эта променада идет над трассой проходного коллектора, в котором будут проброшены внутриквартальные сети, что позволит вести ремонтные работы, не раскапывая каждый раз землю. Эта променада в случае нужды обеспечит свободный подъезд пожарных машин в любую точку квартала (рис. 2).

Пешеходный бульвар выводит на общественную площадь внутри квартала, расположенную над подземными пространствами. Мы специально не делаем ее горизонтальной, чтобы сохранить ярко выраженный ландшафт данного места, — мы превращаем ее в своеобразный террасированный амфитеатр (рис. 3, 4).

Эта главная площадь регенерируемого квартала — не только общественное пространство в традиционном понимании, но и концертный зал под открытым небом. Вместимость его, по первоначальному проекту, 1600 зрителей, а при установке дополнительных мест в партере — и более. Сценический комплекс расположен таким образом, чтобы не мешать пешеходному транзиту в цепочке общественных пространств города (пешеходно-туристических маршрутов). Это место проведения фестивалей, концертов и праздников в любое время года. В обычные дни он предоставлен молодежи.

Безусловно, специалисты в области реставрации и реконструкции найдут изъяны в нашей работе. Но если бы не решение губернатора, на месте 130-го квартала сейчас стоял бы современный высотный жилой «комплекс с административными помещениями» из стекла и бетона. Реконструкция 130-го квартала смогла переместить внимание общественности, городских властей, специалистов с судьбы памятников архитектуры (мало-мальски защищаемых законом) на историческую среду, так называемое фоновое окружение, до сих пор остающееся законодательно совершенно не защищенным, но являющееся не меньшей исторической ценностью, эстетически значимой, художественно уникальной, привлекательной и для горожан, и для приезжих.

Опыт наглядно показал, что старые деревянные здания могут быть инвестиционно привлекательными. В течение последних десятилетий общественность, ратующую за сохранение исторического архитектурного наследия, руководители крупного строительного бизнеса и городские власти убеждали в том, что сохранить, восстановить, воспроизвести историческую среду, насытить ее инженерными сетями и благоустроить — невозможно, во всяком случае трудоемко, технически сложно, экономически невыгодно. Строительные компании — основные претенденты на городскую землю в черте исторического центра — твердили, что «деревянное гнилье мешает развитию города», путая при этом задачи развития города с собственным обогащением. А находить выгоду в сложной, многотрудной работе по реставрации и регенерации они не желали, так как усилиями прежнего мэра города Владимира Якубовского территория центра была распахнута навстречу осуществляемой ими точечной застройке. Реализация проекта реконструкции 130-го квартала доказала, что сохранять историческую среду и возможно, и инвестиционно интересно.

Сегодня закрепление такого отношения к исторической среде в местном законодательстве, в правилах землепользования, градостроительных регламентах необходимо не только в Иркутске, а во всех старинных городах. Только это позволит сделать процесс возрождения исторической среды российских городов необратимым.

Реконструкция квартала явила образец нового подхода к самой идеологии развития города. Если строить не на продажу, не ради наживы, а «для себя» (под жилье или под функции частного обслуживания), то вложение средств в регенерацию и воссоздание исторической застройки внезапно оказывается и интересным, и выгодным. Реализация проекта доказала, что возможно направлять усилия и средства застройщиков на воссоздание старой застройки, а не на ее уничтожение вследствие выжимания из каждого клочка земли как можно больше квадратных метров строймонтажа. Если отводить землю в границах исторических парцилляций земельных участков и жестко контролировать исполнение владельцами предписаний по внешнему облику, материалу, цвету, характеру отделки, сохранению ландшафта и проч., всему тому, что и является содержанием работ по «регенерации», то лиц, готовых вкладывать деньги в жилье, офис или кафе в центре города, в историческом особняке, в традиционном интерьере, наверное, будет значительно меньше, чем «застройщиков с большими деньгами», но качество среды, формируемой «под себя», окажется несравненно выше, чем при возведении «на продажу».



Реконструкция квартала показала, что можно сохранить деревянную застройку Иркутска, не превращая ее в музей под открытым небом, что весьма проблематично в условиях существующих земельных спекуляций, скудости финансовых вложений в музейную сферу и низкой коммерческой отдачи культуры.

Предложенный подход позволяет полноценно организовать в ней питание, досуг, отдых, гостиничный бизнес, частные художественные мастерские, планетарий и прочее.

Реконструкция квартала даст возможность последующие работы по сохранению исторической среды (на других домах и в других кварталах) осуществлять с ориентацией на сохранение функции жилья — не может быть ничего лучше собственной благоустроенной усадьбы в центре города (и для своего удовольствия, и для блага тех, кто ходит вокруг, но при абсолютно обязательном условии сохранения исторического облика, зеленых насаждений, обеспечения исторического мощения, внешнего размещения рекламы и проч.).

По результатам проведенных работ может быть выработана грамотная технология формирования консолидированного бюджета программы сохранения исторической застройки. И что самое важное — опыт управления этим бюджетом. Должен быть извлечен опыт организации взаимодействия между носителями идеи (разработчиками концепции возрождения исторической застройки), проектировщиками, инвесторами, управляющими компаниями, строителями-подрядчиками... Сегодня реконструкция 130-го квартала показала, что самая глубокая проблема — отсутствие нормального мало-мальски грамотного менеджмента: строители делают то, что умеют, а не то, что предусмотрено проектом; инвесторы изменяют проекты в угоду своим коммерческим интересам; фактически не организован авторский надзор, никто не отвечает за целое.

Наглядно продемонстрировано, что огромная территория исторического центра Иркутска (а по аналогии с ним — и других исторических деревянных городов России) может развиваться по логике возрождения исторической среды, а не в стратегии «тотальной зачистки» с целью высвобождения земли под новое доходное строительство. Что восстановленная историческая застройка, обеспеченная современным техническим оборудованием, является более привлекательным местом обитания, нежели новостройки, потому что несет не только более высокий эстетический потенциал объектов недвижимости, но и среду, отличающуюся более высоким уровнем качества жизни.

"Байкал24"

опубликовано в